Фродо Девятипалый с Гендальфом Серым были местными жителями и из
мира в мир не путешествовали, у Скива был хороший учитель, а янки
при дворе короля Артура слишком увлекался прогрессорством.
Чародей с гитарой был обкурившимся студентом и всю дорогу думал,
что его глючит.
Героев было много, и все они были разными. Нет Бога, кроме
Аллаха, и Мухаммед — пророк Его.
Но всех героев этих сказок для взрослых объединяло одно — никто
из них не хотел быть героем, поначалу всех мучили сомнения, и
никого особо не колбасило от идеи спасать мир. Потом на них
нападали плохие ребята, и мир приходилось спасать в порядке
самозащиты.
Но я-то не герой книги, и вряд ли кто-то может гарантировать мне
хеппи-энд.
То, что я прошел какими-то Вратами, испепелившими кролика, и
имел армейскую татуировку, которой у испепеленного кролика не было,
еще не доказывало, что я являюсь Избранным. Однако так считали мои
спутники, а поскольку больше никого в этом мире я пока не знал,
разубеждать их в данный момент было бы не слишком благоразумно.
Морган сказал, что не может отправить меня обратно, но Морган
мог и солгать. В конце концов, ему нужен Избранный, чтобы
потягаться силами с Темным Властелином, и не в его интересах
сообщать этому Избранному о наличии другой дороги домой, нежели та,
что лежит через битву с Мировым Злом. С другой стороны, не
слишком-то меня домой и тянуло, и вкупе с первым тревожным фактом
это было странно и чуть ли не пугающе.
Но я примерно представлял, почему оно так.
Вряд ли я попал под воздействие каких-то чар, хотя полностью
исключить эту возможность нельзя. Но я не чувствовал давления на
меня какой-то чужой воли ни сейчас, ни в момент перехода. Никаких
изменений в мышлении, никакой несвободы воли не наблюдалось. Хотя,
конечно, может быть, зачарованные и не должны чувствовать, что они
зачарованы, но у меня были в этом сильные сомнения. Слабый пол тут
тоже ни при чем. Девушка-призрак, вызванная волшебством Радагана,
конечно, без всяких споров, была очень привлекательной, но мне
давно уже не четырнадцать лет, переходный возраст благополучно
пережит и похоронен под более яркими воспоминаниями молодости, и я
перестал думать лишь тем, что находится у меня между ног. Я знал
слишком многих женщин, чтобы это сработало.
Был, правда, еще один не слишком приятный вариант. Он гласил,
что я сейчас не сижу за рулем своего «Гелендвагена» и не
направляюсь с бардом, воином и магом на поиски магического меча, но
являюсь пассажиром белой машины с синими мигалками и санитары везут
меня в Кащенко. Однако, положа руку на интимные части своего тела,
я в это не верил. Я служил в армии, водил машину и получал
разрешение на хранение огнестрельного оружия, так что обследовался
в психиатрических клиниках достаточно часто, чтобы не знать о
собственных психических отклонениях, буде они имели место. Всю
жизнь я отличался рациональным мышлением и взвешенными решениями,
поэтому факт существования другого мира не стал для меня культурным
и эмоциональным шоком. Если он есть, глупо сомневаться в его
существовании.