— Я могу предоставить тебе его прямо сейчас.
— Избранного? — изумился Келлен.
— Удовольствие сразиться со мной, — сказал сэр
Реджи. — Только это будет последним удовольствием в твоей
жизни.
— May be, may be, — сказал Келлен. — Но я
предпочел бы не тебя. Разве Избранный не хочет проверить свои силы
на слуге прежде, чем примется за господина?
— Он не хочет размениваться по пустякам.
С одной стороны, такая постановка вопроса сэром Реджи была
оскорбительна для Келлена, с другой — он оценивал мои шансы
победить в этой схватке так же, как и я. Как никакие.
— Я готов пойти на уступки, — сказал Келлен. —
Мне нужен только меч, и я получу его в любом случае. Отдайте его
мне сами, и тогда я сохраню ваши жизни и жизни этих монахов. Но я
на этом не слишком настаиваю. Я могу и по-плохому.
— В качестве ответного предложения я рекомендую тебе
убраться отсюда, — сказал сэр Реджи. — Обещаю, что в этом
случае не буду тебя преследовать.
— Преследовать меня? На пару с престарелым заклинателем?
Это даже не смешно. Раньше твой юмор был куда более тонким, Ястреб.
Похоже, что ты вырождаешься. Где вы прячете своего Избранного,
Морган? Или вам повезло, и он один из этих монахов? — Келлен
оглядел толпу. — Но я не вижу Валькирии. Или он в той
беседке? — Мне показалось, что он смотрит мне прямо в глаза, и
я отпрянул от бойницы. Инстинктивно. — Наверное, так. Применим
силовой вариант. Attack.
Они и атаковали.
Толпа наемников бросилась вперед и схлестнулась с монахами и
сэром Реджи. Зазвенели мечи.
Шестеро остались рядом с Келленом, и только тогда я рассмотрел,
что они были одеты в одинаковые черные балахоны, а лица их скрывали
глубокие капюшоны. Они организовали шестиконечную звезду Давида, и
из центра этой звезды в сторону Моргана потянулись фиолетовые
щупальца тумана. Морган покрепче сжал свой посох и приготовился к
отражению магической атаки.
Келлен же, находясь в стороне от этого безобразия, вытянул
вперед правую руку и нацелил на беседку указующий перст.
Дверь, а я уже упоминал выше, что это была правильная, массивная
и тяжелая дверь, которая могла бы прийтись бабушкой любой из наших
современных металлических дверей, вынесло вместе с коробкой,
протащило сквозь всю беседку в облаке пыли и с гулким звуком
впечатало в мужественную скульптуру. Скульптура рассыпалась в
прах.