Дерек Шанно развел руками.
— Я не намерен критиковать вашу работу. Но я видел изначальный
проект... В нем были вы — я мог представить, что за человек стоит
за ним, а сейчас — не могу.
— Возможно, потому что вы никогда меня не знали, — с горькой
усмешкой ответила Тильда.
Некоторое время они шли молча, и тень незаконченного разговора
волочилась за ними, отягощая собой. Молчание становилось
невыносимым, а сказать друг другу было уже нечего — все было
сказано этим молчанием. Упреки и сожаления, и аргументы в
неразгоревшемся споре — как все это обыкновенно!..
— Вы ошибаетесь, господин Шанно. Я не художник. Я занимаюсь
ремеслом, — все-таки сказала Тильда, скорее себе, чем собеседнику.
— Миру нужны не только великие художники. А здания строят не
архитекторы, а те, кому хватает денег на возведение
купола.
— Раньше вы говорили иначе.
— Это упрек?
— Всего лишь наблюдение, — Дерек Шанно примиряюще улыбнулся,
поднимая ладони, показывая, что вступать в спор не собирается. — Я
не отец Грегор, и не намереваюсь учить вас жизни. О! Вот и он:
стоит только вспомнить. Что ж, госпожа, не стану вас отрывать от
серьезных дел. А назавтра у меня прощальная пирушка, вы приходите.
Кеннит Аро читает свою новую поэму! Отец Грегор, мое почтение, — он
поклонился высокому бритому налысо мужчине в коричневом длиннополом
одеянии.
— Прощайте, господин Шанно. Надеюсь, что в Хардии вы обретете
счастье.
Там ведь совсем нет мздоимства, глупцов и законов, которые
поворачиваются той стороной, какой необходимо, — добавила Тильда —
уже про себя.
Мужчина махнул ей рукой и зашагал прочь легким упругим шагом с
беспечальным видом человека, прогуливающегося по парку в ясный
безветренный день.
И на миг — но на какой предательский, неправильный миг! — Тильда
пожалела, что не ответила ему «да».
Золотисто-алая нить праздничного шествия медленно тянулась
сквозь серость и грязь Города тысячи башен.
Лил дождь.
Дорога к площади Справедливости казалась Тильде бесконечной.
Вместе с другими представителями ремесленных братств она шла во
главе процессии, рядом шагали художники, камнерезы и
скульпторы.
Куртка вымокла насквозь, даже широкополая шляпа почти не спасала
от потоков воды. Тильда только думала раздраженно, что шляпа это
стоила немало, а теперь она еще и безнадежно потеряла весь свой
нарядный вид. Скорее бы процессия достигла площади, и все
закончилось! Подогретое вино, сухое платье и тепло камина – вот и
все, что сейчас ей нужно.