— А вот это верно, — мастер Онхал склонил голову в знак
согласия. – Лучшего ученика нельзя и пожелать.
Его слова прозвучали затаенным упреком: Тильда все еще не нашла
себе ученика.
Некоторое время они шагали молча. В веселой, наполненной песнями
и шутками толпе Тильда ощущала себя неуютно.
Тиам Онхал снова заговорил – слова ему явно давались с
трудом:
— Знаешь, Урсула была бы счастлива.
Он не уточнял, чему, но оба знали – наставница Тильды, Урсула
Хеден, умерла лишь незадолго до того дня, когда Тильда начала
руководить строительством храма, посвященного
Многоликому.
— И Маллар будет доволен, — заключил мастер Тиам.
— Лишь бы людям нравилось, — сдержанно ответила Тильда. – Но до
окончания строительства еще так далеко…
Тиам Онхал мягко, но укоризненно улыбнулся — он всегда верил в
предопределение и судьбу, верил в волю Многоликого.
— И ты, и я – все мы Кисти в руках Созидающего.
Тильда обернулась к нему.
— Поэтому ты изваял статуи для храма?
— Поэтому, — кивнул художник. Резкие черты на миг исказила
боль.
— Ты в порядке? – Тильда придержала его за локоть, испугавшись,
что Тиаму станет плохо посреди этой толпы. Но художник улыбнулся
ободряюще:
— О да. Все хорошо, моя госпожа. Нет ничего более благородного…
— произнес он, задумавшись, но через пару мгновений добавил уже
более обыденным тоном: — Сорок лет прошло с тех пор, как я тут
живу, а каким стал город!.. В этом – и твоя заслуга, моя
госпожа.
Тильда кивнула – но без улыбки. Улицы города, пересекающиеся под
прямыми углами, были для нее как решетка, как воплощение бездушного
порядка, как символ страшного многоглазого и многорукого
бюрократического чудовища, правящего Дарреей и Республикой со всеми
ее провинциями и колониями.
Она же хотела видеть Даррею иной. Как в сочинениях великого
Фредегара Норта о Городе-саде – цветущей и прекрасной.
Сам собой разговор сошел на нет. Тильда, мастер Онхал и его
ученик шагали молча. Тильда думала о ритуале, который предстоит
совершить Тиаму. Старый художник выглядел подавленным, и чем ближе
они подходили к площади, тем сильнее он волновался.
— Ты… прости, что спрашиваю, но ты – готов? Выглядишь ты не
очень хорошо.
Мастер помолчал. Тильда видела, как напряглась шея, как дрогнули
губы.
— Нет. Не готов. Три года! Три года. Это моя лучшая
работа.