— Я… я не смогу, — проговорил он побледневшими губами, держась
за грудь. – Сделай это вместо меня, — мастер Тиам вцепился в рукав
Тильды. – Ты достойна. Сделай. Прошу.
Тильда непонимающе посмотрела на него. Ритуал следовало
выполнять тому, кто изваял статую Безликого.
Татор Идринн замер в ожидании, и в ожидании застыла вся площадь.
Остолбеневший Марек смотрел на Тильду широко распахнутыми глазами,
не понимая.
Ей хотелось встряхнуть парня, залепить пощечину – чтобы
очнулся и хоть что-то сделал!
— Найди лекаря, срочно! У него сердце прихватило! – Тильда
дернула Марека за рукав так, что он едва не упал. Тот поспешно
закивал, поддерживая учителя, стал пробиваться к одной из улиц,
отходящих от площади лучами.
На нее неотвязно смотрело множество любопытных и удивленных
глаз. Поднимаясь по ступеням, Тильда оглянулась – лица в толпе
превращались в светлые пятна – чем дальше, тем более размытыми они
казались.
Его Святейшество сразу все понял.
— Лишь во тьме виден свет, — нараспев, торжественно начал татор
Идринн. – Лишь свет рождает тень. Как Многоликий, так и Безликий
нужны нам, дабы баланс был соблюден. Но Безликий не имеет лица, ибо
темное и злое лиц иметь не должно. Окажите нам честь, госпожа
Элберт, — он протянул ей старинный шестопер, — закончите
ритуал.
Тильда приняла из его рук оружие, очень тяжелое и холодное, от
которого мороз шел по коже, и рука будто леденела, срастаясь с
полированной рукоятью. Древняя легенда: Созидающий лишает Безликого
лица – повторялась уже как ритуал, который неукоснительно
соблюдался при возведении любого храма. Сердце вдруг забилось очень
быстро. В эту скульптуру было вложено много труда и –
души.
Вспышка, воспоминание юности: мастерская Урсулы Хеден, и Адриан,
ее сын, размахиваясь кувалдой, разбивает статую прекрасной Лиины,
олицетворяющей Юность, ту, для которой Тильда послужила моделью. Он
бьет, пока на полу не остаются бесформенные куски мрамора, потом
оборачивается к ней, застывшей на пороге… у него страшное лицо.
Такое же, как у Безликого. Гордое. Непокорное. Лицо человека,
потерявшего радость жизни.
Неужели… Неужели мастер Тиам специально воссоздал черты
племянника в Безликом и Безымянном, племянника, которого так и не
смог простить – ни за статую, ни за отказ от искусства?..
Нет, это всего лишь дурное совпадение, не более. Это всего лишь
неканоничное изображение Безликого – слишком живое, будто,
мраморный, он способен дышать, видеть, чувствовать боль.