Но вдруг ворон резко дернулся вперед, крикнул хрипло, громко и
пророчески – и упал на пол столовой, затих окровавленной грудой
перьев. Перья и битое стекло усыпали пол, а Тильда стояла над
птицей, и руки ее были в крови.
Порезы сильно саднило.
Эрин, подоспевший только сейчас, смотрел на нее с немым ужасом,
его губы дрожали.
— Госпожа Тильда… — только и смог выдавить он. – Что же это…
— Это птица, Эрин, — Тильда обернулась: за дворецким маячила
растерянная горничная. – Мэй, будь добра, убери это безобразие.
Только осторожно. Эрин, принеси мне воду промыть порезы.
— Это Э-э-э-рме-ворон, — запинаясь, пролепетала девушка. –
Т-т-точно. Он!
— Это просто птица, — с едва сдерживаемой тихой яростью ответила
Тильда. — Или давай тряпку, и я сама это все уберу!
— Н-нет, госпожа, я все сделаю! – горничная справилась с испугом
и побежала за водой.
Тильда устало опустилась на стул. Ковер был безнадежно испорчен
– но ковер не жаль, он все равно был старый и не слишком красивый.
А вот стекло в окне заменить на новое стоит немалых
денег…
Дурная птица.
Эрме-ворон. Безумец, жрец, который сжег свой храм – вместе с
другими жрецами, уверенный, что Безликий спасет его город от чумы.
Но за то, что жрец внял голосу Безликого, Маллар превратил его в
черного, как сажа, ворона, ворона, что обречен вечно приносить
вести о бедах и горе, обреченного на ненависть людей.
Нет, глупости, россказни, как болтовня о проклятии, быть такого
не может! Хватит с нее на сегодня. Лучше вернуться к привычным
заботам. У нее нет ни права, ни времени на тягостные мысли о
странных совпадениях и безумных птицах. Ей нужно написать письмо
брату, просмотреть конторские книги, убедиться, что денег для
господина Коро хватит. А еще написать отцу Грегору - попросить
зайти и взглянуть на Арона.
Поэтому сейчас она пойдет работать.
— Эй, эй, прекрати! Меня стошнит! Аро-о-он!
Крики Людо Арона только раззадоривали — и он все сильнее тряс
дерево, так, что Людо повизгивал от страха, вцепившись в ветку.
Бум! Сверху шмякнулась перезрелая груша — чуть по темечку не
попала, за ней — еще одна. И Людо висел на этом дереве точь-в точь
как груша, и такой же желтый от страха.
— Как ты будешь драться с рутенцами, а? — веселился Арон. — Они
тебя на фарш порежут, если станешь так визжать!
— А дерево тут при чем?!