— Мерзкая работенка, я тебе скажу. Целый день говно это за
собаками собирать. Зато платят в дубильнях хорошо. Не жалуюсь! Раз
в каждое пятидневье хожу Маллару молитву вознести. И новый сюртук
купил себе!
— Это чего. Работка как работка. А мне приходится трупы
вылавливать из канализаций. Слышал? Вчера троих туда… Важные шишки
были. А все – того!
Оба захохотали, едва ли не согнувшись пополам.
— А что, не боишься, что «Рука» тебя словит и тоже – того?
Говорят, в прошлое пятидневье эти ребята резню устроили. Из сточных
труб дерьмо текло пополам с кровищей.
— Я их не видел, — протянул тот, что рассказывал про трупы. –
Байки это.
— И город? Который в катакомбах? Тож не видал?
Его собеседник разочарованно что-то промычал в ответ.
Но Саадару стало интересно. Про катакомбы и на стройке болтали:
что мол, в этих катакомбах люди живут. Беглые преступники,
каторжники. В это Саадар верил охотно – где-то ведь надо всем им
обитать? А Застенье и так кишело ворами да попрошайками.
Еще говорили – и уж на это он только смеялся – что живут там
оборотни. И другая нечисть. И вся она под городом, под этими
красивыми дворцами и виллами сенаторов, только и ждет случая, когда
можно будет полезть отовсюду, из каждой дыры.
— Эй, приятель, сыграть с нами не хочешь? — за его стол подсели
те самые двое. Наверное, увидели, что он слушает. Или просто
совпадение…
— Во что? – без особого интереса спросил Саадар.
— В кости.
Не успел он оглянуться, как младший из двоих – рыжий с перебитым
носом – уже доставал затертые кости и карты. Второй – лысый –
ухмылялся.
Удача сама шла в руки. Саадар чуял это. Еще пару дней назад он
неприкаянно шатался по городу, а теперь — и работу нашел, и жилье
какое-никакое, пусть и рядом со складом рыбы.
А удачу — хитрую Ретту – надо было ловить за хвост.
— Давайте, чего б не сыграть! Дело!
Саадар нарочно говорил, как будто уже захмелел, хотя зорко
следил за тем, что делают те двое.
— А ты, никак, ветеран? – спросил лысый. – Что, небось, хорошо
вам сейчас? На казенных харчах? Сенат вам пенсию немалую положил,
а?
— Угу, — кивнул Саадар. Пенсия! Он усмехнулся про себя. Если
жалкую выплату, которую он получил, уходя из армии, можно назвать
пенсией…
Сенат врал. И самое худшее, что ему верили. Разумеется, верили,
ведь Рутен слишком далеко, а возвращались оттуда слишком немногие…
Сенату удобно называть ту войну освободительной и праведной, хотя
не было ни того, ни другого. Врал Сенат о том, что заставило
командармов отозвать солдат с полей сражений. Врал о рутенских
мятежниках, за которыми встал призрак далекой, но почти всесильной
Алмарры с ее воинами-магами. Об оружии, которое этот призрак им
дал.