Нет, здесь что-то более банальное,
более прозаичное. Классическая борьба за власть внутри рода,
например. Да, я бы поставил на это. Слишком точные и удачные атаки
для врага из числа посторонних людей.
— Я бы хотел достойно тебя наградить,
— меж тем произнес Иван. — За такой подвиг полагается титул, но
пока мы движемся к Москве, нам нужно придумать какое-то внятное
обоснование, не вызывающее вопросов со стороны прочих
аристократов.
— Я облегчу тебе задачу, — проговорил
я. — И гордо откажусь от такой награды.
Лицо Ивана вытянулось:
— Не понял? Ты государеву милость,
что ли, отвергнешь?
— Ну ты придумай что-нибудь более
приземленное, и я с радостью соглашусь, — миролюбиво отозвался я. —
Ближе к народу надо быть, Твое Высочество. Ну какой мне титул? Я
только вчера в Москву приехал, с казенных харчей слез и поступил по
квоте. Еще и с Нарышкиным умудрился организовать дельце прибыльное,
и с наследниками уважаемых родов вожу тесную дружбу. Твои же шакалы
меня сожрут с потрохами, я из Кремля выйти не успею!
Цесаревич помрачнел.
— Есть, конечно, некоторое
рациональное зерно в твоих словах, — нехотя признал мою правоту
Иван. — Но мне твой взгляд на аристократию не нравится. Там не все
Распутины и Новаки, ты же понимаешь.
— Понимаю, — не стал спорить я. — Но
и ты пойми. Я еще нетвердо стою на ногах. У меня ни семьи, ни дома.
Никакой защиты, кроме собственных кулаков. Один в поле не воин, сам
понимаешь. Рано.
Цесаревич разлил новую порцию винного
пойла по стаканам и задумчиво повторил:
— Рано... Знаешь, Алекс, ты,
наверное, единственный человек во всей стране, кто мог бы с такой
легкостью отказаться от титула.
Ну, просто я единственный человек в
стране, кто понимает, что и без титула можно по жизни неплохо
устроиться.
— Не подумай, что я ломаюсь, Твое
Высочество. Но всему свое время. Кто такой простолюдин Мирный?
Счастливый ублюдок, безродная псина, пыль под ногами великих
господ. А боярин Мирный?
— Князь, — поправил Иван.
— Тем более, князь Мирный! Этого
гаденыша надо сразу раскатать, что-то слишком быстро он взлетел. А
то еще наберет силу, придется и с ним считаться, а делянка тут уже
поделена.
— Я не могу оставить тебя без
награды, — упрямо нахмурился Иван. — Отец... Э-э-э... Будет
негодовать.
Вместо ответа я постучал двумя
пальцами по груди в области сердца.