Думал я, отпуская Светку с Сашкой Ивановским, с этим
милиционером, что так, с ним, ей будет побезопасней. А вот черкесы
мне, на прошлых танцах показали, что молодежь у них бывает еще
какая распоясанная. Решил я, что не стоит ей пока потемну ходить
куда-то. Еще находится. А пока что мне нужно ее защищать.
— Мда, — Сказал задумчиво Саня, макая валик в ведерко, —
по-честному говорить, то в последнее время ихняя, аульская молодежь
совсем расходилась.
— Это как же? — Спросил я, а сам всмотрелся в портрет Леньки
Лыкова.
Казался он мне совершенно на себя непохожим. Да и описание его
особых примет было настолько скупым, что едва ль ни кто угодно под
него мог подойти.
— Да вот также, — ответил Саня, — все чаще и чаще встречаются
слухи, что станичных девок воруют с Красной. И понимаешь в чем
дело? Девки-то, зачастую сами этим бывают довольные. Черкесские
парни они лихие все, джигиты на кого ни глянь. Крутят девкам
головы, а те и рады становятся, что их уворовывают. Да вот только,
чувствуя к себе такое отношение, аульцы все наглее и наглее. Уже
несколько случаев было с настоящим противвольным похищением женщин.
Вот, — он кивнул на фоторобот черкесенка, — один из них.
— Стало быть, — вздохнул я, — не стоит молодых девок пускать с
дому по вечерам.
— Стало быть, не стоит, — вздохнул Саша.
— А ведь Светка к тебе бегает гулять, — сказал я, — мама мне уже
рассказывала. Уж второй или третий день бегает, пока ты на
дежурстве небыл.
— Бегает, — сознался Саша, — но ты не подумай, — посмотрел он на
меня как-то испуганно, — я честный и порядочный. Мы с ней в центре,
под фонарями гуляем. На лавочке сидим в станичном парке. Там до
нашего отделения два шага.
— Да знаю, я знаю, — сказал я суховато, — да вот только, сам
понимаешь, время неспокойное, раз уж так, — кивнул я на
портрет.
— Очень уж мы друг другу нравимся, — сказал грустно Саня, —
неужто запретишь видеться? Я твою Светку уже знаю. Она своевольная
девка, ей лишнего не скажи. Как если что ей вобьется в головку, так
уж она не отступит. Сбежит ко мне.
Я задумался. Прав был, он если уж по-честному. Поговорить с ней?
Может не понять. Горячее у девушек в этом возрасте сердце. А
запретить — сбежит. И даже то, что ремня потом от папки схлопочет,
не остановит Светку.
— Скажи мне, Саня, — начал я серьезно, — желаешь ли ты Светлане
добра?