В ту памятную ночь он кричал на нее,
он гнал ее прочь.
День не принес облегчения. Иван
взволновался чуть ли не до паники, ошеломленный вихрем мыслей, что
заполнили его так долго дремавший разум. «Что-то случилось! – думал
он. – Вот именно! Там, за горами, произошло нечто ужасное… какое-то
бедствие. Что-то, что-то… Что же именно?»
Иван не находил места – скрытое
прошлое, плач привидения, тревога, загадочная вспышка, таинственные
звери – всё сводило с ума.
Спустя несколько дней безумия он
вышел из землянки и вдруг обнаружил на скамье старца.
– Кто ты? – отпрянув в ужасе,
прохрипел отшельник. – Откуда ты пришел?
Но старец как будто не замечал его.
Сложив руки на посохе, гость смотрел перед собой немигающим
взглядом.
– Кто ты?! – Иван схватил дубину и
замахнулся, но в последний момент остановился. Дубина выскользнула,
упав в снег.
Старец, подобно тем трем чудовищам,
испарился.
Очередная ночь – которая по счету? –
не принесла успокоения. Постоянно снилась мать – Иван уже понял,
что это именно мать. То живая и окровавленная, кричащая, плачущая,
изо рта вместе с предсмертным хрипом вытекает кровь. То мертвая у
его ног. Он убил ее? Он убийца родной матери?
Всё настойчивей и громче звучали
голоса в голове. И днём, и ночью. Он не знал, куда от них деться.
Жизнь его неотвратимо изменилась. Сколько дней и ночей прошло? И
когда это прекратится?
Однажды Иван вернулся к ручью –
полынью затянуло льдом. Отшельник разбил лёд и взглянул на себя. Он
и правда походил на смерть. Измождённый, заросший густой неопрятной
бородой. Вернувшись, отшельник долго срезал жёсткие и непослушные
волосы, пока не осталась неровная щетина.
Потянулись дни, самые тягостные и
беспокойные за все время, что отшельник прожил здесь. Дни и ночи,
наполненные сомнениями, образами и призраками наяву и кошмарами во
сне.
Призраки… Не всегда это была его
мать. Один-единственный раз он увидел на скамье, там, где сидел
старец, мужчину, уже в годах, но еще крепкого. Широкоплечего.
– Зачем я делаю это? – грустно
сказал мужчина, посмотрев на отшельника. – Зачем прячу тебя от
мира? Не лучше ли убить тебя? Но как я смогу? Как я смогу? Не
проходило и дня без того, чтобы я не задал себе этот вопрос,
человече.
Иван стоял, остолбенело глядя на
него и понимал, что давешний старец и этот гость – один и тот же
человек. Отшельник нерешительно прикоснулся к призраку, словно
надеясь, что он живой, что он из плоти и крови, но… морок тут же
пропал.