Ударившись спиной, Мика
выронила автомат и задохнулась от боли. Перед глазами вспыхнула
картина из детства: две бойцовские собаки наступают на неё, упавшую
в пыль, трое наглых цитадельских мальчишек, резкая боль в правой
ноге... Тогда Роро спас её, но сейчас он не придёт. А если и
придёт, то сам погибнет — старый кролик слишком слаб, чтобы
сражаться с тремя волкособами.
Выстрел! Это тётушка Лия взяла
себя в руки и попыталась подстрелить хотя бы одного хищника. Мимо.
Но манёвр отвлёк зверей от Мики. Они замедлили наступление и
повернули морды в сторону женщины. В этот момент прозвучало ещё три
выстрела. Волки один за другим упали и стали корчиться в
снегу.
Мика нашарила руками автомат и
спотыкаясь бросилась прочь от волкособов. Она успела порадоваться,
что всё-таки не зря доверила пистолет семьсот сорок восьмому, но
стрелял не он. Рядом с парнем пошатываясь стоял его старший с
оружием в руке.
— С детскими страхами сложно
совладать, правда?
Сто сорок четвёртый протянул
руку к Мике, возвращая пистолет, и стал падать. Девушка едва успела
подставить плечо, чтобы подхватить его под руку. Наконец, вышел из
оцепенения младший цитаделец и тоже подхватил офицера, потерявшего
сознание.
— Только тяжести носить ты и
пригоден, — прошипела Мика.
***
Утро следующего дня выдалось светлым
и ясным. Ничего не напоминало о ночной встрече с волкособами, если,
конечно, не знать, что слегка возвышающиеся над толстым слоем снега
холмики возле забора птичника намело как раз над телами троих
хищников.
Смотритель Роб вернулся домой
лишь к утру, когда маленькой пациентке стало легче, а метель
улеглась. Он ничего не сказал по поводу того, что Мика дала оружие
цитадельцам и что сто сорок четвёртый, не смотря на свои ранения,
отправился на помощь. Мужчина лишь выслушал рассказ Мики и кивнул,
мол всё так и должно быть, а затем выдал молодёжи лопаты и отправил
расчищать снег, пока тётушка Лия приготовит завтрак.
Старший цитаделец порывался
присоединиться и помочь, но подчинился авторитету доктора и остался
в медицинском крыле.
— Ты вчера достаточно
погеройствовал. Сегодня дай своему телу восстановиться. Снаружи
справятся и без тебя... сто сорок четвёртый, — Роб немного
помедлил, будто решая, как лучше назвать своего
пациента.
— Дядя, здесь слишком тяжело?
Не жалеешь, что ушёл? Хотя что это я... Видно же, что не жалеешь и
при любом раскладе ты выбрал бы свободу.