Лицо Сергея чуть напряглось, но осталось спокойным.
– Я все знаю, Костя. Видел фотографии и записи с камер. Доктор
Лунин и Жан Гаврилович все мне рассказали.
Он помолчал.
– После твоего нападения на Бранденбург британская разведка
опубликовала часть этих снимков. Хотели показать, какие варварские
порядки существуют в Российской Империи. Как я понимаю, они давно
следили за отцом, надеялись использовать его страсть в своих
интересах. Информацию им передавал доктор Хлопотов. Тот самый,
которого потом превратили в тварь.
– Суки! – негромко сказал я.
Представляю, что пережил Серега, когда увидел эти записи.
– Как только информация появилась в эфире, ко мне примчался
Бердышев, – спокойно сказал Стоцкий. – Схватил меня в охапку и
повез в императорский госпиталь. Там они с доктором Луниным
показали мне все остальные материалы. Мой отец был сумасшедшим,
Костя! Маньяком! А ты ни в чем не виноват.
– У меня не было другого выхода, – сказал я.
– Да, – кивнул Сергей. – Я знаю. И после всего, что он с тобой
сделал, ты помогал мне.
– Потому что ты тоже не виноват. Просто так получилось.
– Помнишь нашу первую встречу в училище? – улыбнулся Стоцкий. –
Когда ты заступился за Сеню?
– Помню.
– Я тогда сходил с ума — от собственной слабости, о того, что не
понимал затею отца. Я ведь и вправду, ничего не знал. А потом… Отец
погиб, у меня собирались отобрать титул, чуть не отчислили из
училища. Если бы не твоя помощь, не наши занятия магией — не знаю,
что бы сейчас со мной было!
– Но теперь с тобой все хорошо, – ободряюще сказал я.
– Да, – твердо кивнул Стоцкий. – Что было. то прошло. Теперь
обязанности отца на мне, а Император ждет результатов.
– Спасибо, что вытащил меня, Сережа! – еще раз сказал я.
И крепко пожал руку Стоцкого.
– Идем в дом! Да, сегодня будем праздновать мое возвращение! А
все дела — завтра!
– Само собой, – улыбнулся Стоцкий.
На кухонной полке я нашел бутылку знаменитого кальвадоса,
который своими руками делал мастер Казимир, и обрадовался. Сейчас
ничего не могло быть лучше, чем этот крепкий, обжигающий горло
напиток с легким привкусом яблок.
Я разлил кальвадос по рюмкам. Только приподнял свою, как за
дверью послышались шаги и легкий перестук камней.
Это каменный голем возле крыльца пошевелился. К дому подходил
кто-то чужой.
– Спокойно, свои! – услышал я голос Бердышева.