— Ну, что думаешь? Слово дашь?
— Не дам, — мотнул головой отец Рэйя. — Думать надо.
— Думай, — пожал плечами староста. — Только долго не думай.
Герман этот преставиться может в любой момент. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул рыжебородый мужчина, поднялся и поклонился.
— Спасибо за слово твоё. К утру ответ дам.
— Ступай, — кивнул ему староста.
***
На небе плыли тяжелые тёмно-серые тучи. Ветер ещё не давил так,
чтобы гнулись кромки деревьев, но уже и не шептал в кустах. Погода
стремительно портилась.
Лука с хмурым видом сидел на пороге. В его руках был небольшой
старый нож, доставшийся ещё от отца, и небольшая деревяшка, из
которой он неторопливо и задумчиво вырезал заготовку для ложки.
Из трубы дома, в котором он сидел, шёл сизый дым, намекая на
скорый обед, над которым колдовала его супруга. Небольшой
приземистый бревенчатый дом, в котором жила вся семья, выглядел
ухоженным. Резные ставни, ровные фронтоны и аккуратная резьба по
дереву на перилах крыльца.
Нож скользил по дереву, выбирая ровные и аккуратные стружки, что
летели под ноги хозяину дома. Одна за одной, медленно, неторопливо.
Любой, взглянув на него, сразу бы понял, что он погружен в свои
тяжелые мысли.
— Бать! — раздался голос от калитки.
Лука поднял взгляд на трёх сыновей, что стояли у калитки с
полными лукошками малины. У старшего и младшего брата было по
синяку под глазом. Не свежие, уже начавшие «цвести», но украшение
мужского лица от этого ещё больше приковывало взгляд.
— Сюда идите, — кивнул он им на крыльцо.
Три брата переглянулись и, явно ощущая неприятности, подошли к
отцу. Старший, стараясь прикрыть братьев, поставил лукошко и сел
рядом с отцом, отделяя младших.
— Карт, малину в дом занеси. Пусть мать приберёт, — произнёс
отец, снова начав медленно снимать стружку за стружкой.
Как только младший брат скрылся в доме, отец прекратил своё
занятие и взглянул на детей.
— Наделали дел вы...
Братья переглянулись.
— Не врал я, отец, — подал голос Рэй. — Не было у меня умысла
Германа покалечить. Да и не знал я, что за мной сила. Оно само
как-то...
— Слышал уже, — сморщился отец, придирчиво осматривая заготовку.
— И с Тоботом вчера за то говорили.
— И чего решили? — с опаской поинтересовался Рэй.
— Герман, тот белобрысый. Он сын кузнеца заозерского. Ссоры с
ним никто не хочет. Да и крови между нами быть не должно.
Заозерские с городищем торг ведут, через них всё идет.