— Не дури. Знаешь ведь, кровь польется худо всем будет. За так
глаза уже никто не закроет. Не было умысла у него убивать. Сила
первый раз вышла.
— Умысла не было... Говоришь, кровь пойдёт... Худо всем будет? —
кузнец слегка подогнул ноги, перехватил топор и произнёс: — У меня
сыновей больше нет. Дело передать не кому. Род прервался...
Тут он слегка пригнулся, готовясь броситься на Луку, и
произнёс:
— ...Мне уже все равно. Уйди. Не доводи до греха. Я не за тобой
пришел...
Знаете, связываться с ведьмами — плохая идея.
Нет, не потому что они злые или страшные. Всё дело в том, что
ведьмы... Никогда и ничего не делают просто так. И если вы не
обладаете силой, чтобы с ними справиться, или властью, чтобы
отправить их на костер, то связываться с ними не стоит.
Однако если у вас есть сила или власть, то на кой черт вам
обращаться к ведьме?
Как бы там ни было, но я был юн и...
Главное не врать самому себе.
Я испугался.
Очень.
И на тот момент мне казалось, что покинуть родной дом и родные
земли гораздо страшнее и хуже связи с ведьмой.
Издержки возраста. Двенадцать лет — не тот возраст, когда можно
думать рационально и адекватно. Больше рефлексируешь и эмоции
заполняют разум полностью.
Наверное, именно поэтому я побежал не к старосте, а к Саженю.
Да, может со страху, может из-за надежды, что могу все исправить,
но направился я к нему. Там короткий разговор, скорые сборы и вот
итог.
Я с куском сыра от Саженя, с десятком картофелин и лаптями, что
стянул у своего старшего брата Грога, отправился в сторону гор. К
ущелью Ведьмы.
У меня тогда не хватало мозгов для того, чтобы задуматься над
названием ущелья. Все знали, что оно — Ведьмино, и там живёт
ведьма. Так было всегда, и никто не задумывался о том, сколько она
живёт. Я был не исключением.
И вот еще странный факт. Я почему-то не подумал о том, что раз
кузнец пришёл к нам, то значит, Герман мёртв. А с того света его
уже никто не вернёт. Нежить не в счет. Таким как раньше он уже не
будет.
Но моя пустая голова была занята совсем другим. Надеждой,
страхом перед неизвестностью и искренней верой, что отец не начнёт
рубиться насмерть с кузнецом.
На третий день, уже без еды и воды, я дошёл до этого места.
Обычная долина между двух гор, зелёные деревья, кустарник вдоль
чахлого ручья. Ну и серый приземистый каменный домик, что находился
на пригорке. Старый настолько, что, казалось, находился тут со
времён сотворения мира.