— Ты идешь такой походкой, будто
танцуешь.
Макс спрятал неловкость за улыбкой.
В последний момент он решил ничего не говорить про «такую юбку»,
хотя аргумент был убийственный, на его взгляд. И возразить на него
было бы нечем.
В крайнем случае артистка
драматического театра. Кстати, запросто. Макс насмотрелся на этот
народ, и знал, что от них можно было ожидать и объятий с деревьями
в парке, и поэтического речитатива про смерть, которая ходит за
плечом.
Атка опустила глаза и одернула
ткань, расправляя складки. Впрочем, надолго этого не хватило.
Свежий ветер с горьковатым запахом свежескошенной травы
по-хулигански раздул и растрепал невесомую полупрозрачную материю.
Макс никак не мог вспомнить, как она называется. Вроде не шелк и
точно не сатин. Макс хмыкнул. Мама бы наверняка обозвала его олухом
лесным, если бы узнала, что он путается в определениях. Она
работала художницей по костюмам и поэтому ходить с ней по магазинам
с тканями и всякими пуговицами было сущим наказанием.
— Ладно, ты прав, я танцевала, —
сменила гнев на милость Атка. — Раньше. Очень давно.
Она помолчала немного. Подошвы ее
светлых балеток легонько постукивали по мостовой. Макс смотрел на
ее ладонь и думал, стоит или не стоит взять ее за руку. Навстречу
им неторопливо шли люди со светлыми лицами, какие можно увидеть
только в никуда не спешащей провинции, где мало кто опаздывает и
почти никто не гонится за лишними деньгами. Макс чувствовал себя
почти счастливым столичным туристом в отпуске и уже грезил о том,
как будет каждый день часами гулять по этим зеленым улочкам с самой
красивой девушкой в мире. И тут Атка глянула на него искоса и
вздохнула:
— Ты поразительно внимателен, Макс
Запольский. Для человека, который шагнул под колеса у меня на
глазах.
— Да подумаешь, с кем не бывает.
Можно подумать, она мама родная, а
ему три года, чтобы за это отчитывать!
— Мы пришли, — объявила Атка и
остановилась перед дверью кофейни, перед которой по южному обычаю
стоял стенд с меню. Выдержанное в лаконичном стиле меню обещало не
только двадцать видов кофе и сорок десертов, но и завтраки с
обедами, что после восьми часов в междугороднем автобусе привлекало
внимание гораздо сильнее.
— Значит, хорошее место? Часто тут
бываешь?
Атка отчего-то смутилась. Заправила
прядь волос за ухо, потупилась. Или вовсе не засмущалась, а
наоборот. Макс безошибочно узнал хорошо знакомый насмешливый блеск
в глазах, какой, бывало, вспыхивал у моделей, если он пробовал
учить их, как встать и куда смотреть.