И потянулся рукой к рычажкам на
верхней панели загадочного устройства.
- Руки убрал! – Сергей бесцеремонно
хлопнул его по ладони. – Пока не выясним, что тут к чему – ничего
не нажимать и вообще не трогать!
- А как выяснять будешь?
Сергей задумался – впрочем,
ненадолго.
- Проще всего, конечно, показать
Валуэру. Или мессиру Безанту.
- Это тому, у которого мы зеркала
забирали?
- Во-во, ему самому. Если уж он не в
курсе, что это за хренотень – то и никто не знает.
- А тот гном, у которого ты
доску-переводчик стырил? – припомнил Казаков.
- Ничего я не тырил! – возмутился
Казаков. Мы её потом купили, и как раз у мессира Безанта.
- Да наплевать. Ты, помнится,
говорил, что у него в лаборатории много всяких штуковин? Может, и с
этим разберётся?
- Вообще-то меня к нему Зирта
привела…. вообще-то… - Сергей задумался. – Можно, конечно, но
только как крайний вариант, если никто больше не поможет.
Некоторое время они молча
рассматривали загадочную находку.
Ладно, давай упакуем и запрячем, что
ли… - Сергей встал. – у меня в каюте есть рулон полиэтилена и
скотч, как раз подойдёт.
- Погоди! – Казаков склонился над
сундуком. - Смотри, тут ещё что-то есть! Между этой штукой и
стенкой лежало…
«Что-то» оказалось, во-первых,
увесистым мешочком, глухо звякнувшим, когда он взял его в руку. А
во-вторых – массивным свёртком, на этот раз, не из просмолённой
парусины, а из плотной промасленной бумаги, вульгарно стянутой
бечёвкой. Пока Сергей боролся с завязками мешочка) внутри оказалась
приличная жменя разносортных золотых монет да дюжина массивных
золотых же перстней с разноцветными камнями), Казаков зубами
распустил узлы на бечёвке и развернул, шурша, упаковочную бумагу.
Развернул, и…
- Ох, и ни… ж себе!..
«Маузер» С98 в деревянной коробке,
тщательно смазанный, в полном ременном обвесе, с шомполом и прочими
принадлежностями. Несколько пачек патронов и маленькая, на скверной
жёлтой бумаге, книжка. На обложке – кораблик с красными парусами,
надпись: «А.С. Грин, «Алые паруса». Изд-во А.Д. Френкель, 1923 г.»
Старая фотографическая карточка, чёрно-белая, вся с пятнах от
реактивов. А ещё – несколько дореволюционных открыток с видами
Феодосии.
Сергей перевернул снимок. На обратной
стороне обнаружилась надпись: «Нина Николаевна Грин, 1924 г.»
- Это… что… как?
Сергей покосился на Казакова – старый
друг ожесточённо, обеими руками, скрёб себе макушку.