Единственное,
что сбивало с толку, так это мои тоненькие ручки и ножки, а ещё длина волос и
худенькое тельце. Но кто знает, сколько времени меня продержали в плену,
возможно, кололи какой-то дрянью, чтобы я находилась в невменяемом состоянии, и
только сейчас, наигравшись, решили избавить меня от мучений…
Из омута
полубреда и кошмаров меня выдернул прерывистый шум, доносившийся из-за стены.
Подобравшись в комочек, притянув к себе край лежанки, чтобы хоть этим
ненадёжным щитом прикрыть своё тело от ударов, я замерла в ожидании.
Каждая
минута отзывалась болью в моём истерзанном теле, каждая секунда ожидания
вынуждала моё сердце неистово биться в груди, словно пойманная птица в клетке.
Но за стеной будто издевались, шум становился громче, а в камеру пыток не
спешили заходить…
Но вот дверь
резко распахнулась, и поднятая порывом ветра солома больно уколола мои
израненные ноги. Ворвавшийся в мрачное подземелье свет тут же ослепил меня до
рези в глазах, а запах горьких трав, дыма и чистоты заставил испуганно вжаться
в стену.
— Ты поднял
руку на свою госпожу! Ты должен был отписать его величеству, чтобы он
отправил коннетабля! Ты не имеешь власти вершить самосуд!
Немедленно отнести её светлость в покои! И помоги вам Владычица!
— Она мне не
госпожа! Эта приблудная девка! Племенная кобыла, которую купил его светлость! На
деле оказалась порченой!
— Его
светлость обвенчался с леди Лиат, ты был тому свидетель! Она твоя госпожа, и ты
нарушил данную ей клятву! Ты поднял руку на ту, которой клялся защищать! Что
замерли?! Отнести госпожу в её покои.
Слушая спор
своего мучителя и незнакомца с удивительно низким и властным голосом, я
интуитивно понимала, что речь идёт обо мне. Но боялась пошевелиться, даже
сделать вдох… Мне очень хотелось, чтобы этот незнакомец справился с моим
жестоким тюремщиком, и я наконец выбралась из сырого и промозглого плена.
— Осторожно!
— рыкнул всё тот же незнакомец, прерывая мои мысленные метания. И меня сейчас
же медленно подняли и заботливо подхватили на руки. За пеленой слёз я ничего не
видела, а стирать их с глаз попросту опасалась. Мне казалось, что стоит мне
сдвинуться с места — и обеспокоенный голос растворится в небытие…
— Простите,
госпожа, я знаю, вам плохо и больно. Я не должен был задерживаться в Кепре…
потерпите, леди Лиат.