Было и еще одно преимущество в таком способе передвижения: мне
не нужно было наклоняться за оставленной возле кровати финкой,
теряя драгоценные секунды – она сама легла мне в раскрытую ладонь
правой руки. И уж поверьте, что воспользоваться эффективно я этим
оружием вполне сумею. Даже не поднимаясь с колен.
Первым получил от души главарь – просквозив мимо уголовника по
скользкой кровавой жиже, я технично вонзил острое лезвие его же
собственной финки прямо же ему под подбородок. Он успел лишь
конвульсивно дернуться, когда длинная полоса заточенного металла,
пройдя сквозь ротовую и носовую полости, с хрустом пробила черепную
кость, достав до самого мозга.
Я едва успел выдернуть ножик из раны, после чего уголовник обмяк
и придавил своим грузным и подрагивающим телом насмерть
перепуганную девчонку.
Жаль, конечно, что ублюдок так быстро сдох. Была б моя воля, я
бы его для начала за яйца к люстре подвесил, а потом и вовсе
кастрировал! На живую! Без всякого наркоза и обезболивания! Не
должны такие твари плодиться на нашей матушке земле! Никогда! Нет у
них такого права!
Но сожалеть о содеянном, было совершенно недосуг – в живых
оставалось еще двое крепких и опасных противников. Настоящих
отморозков-убийц. А я совсем не в форме, чтобы сойтись с ними на
кулачках. Да я даже с колен сейчас не поднимусь – больную ногу
вновь свело судорогой, и она превратилась в настоящую твердую
деревяшку!
Не медля больше ни секунды, я резко метнул финку здоровой рукой,
целя в глаз Балабасу. Именно он находился ко мне ближе всего -
только кровавые брызги с лезвия разлетелись по сторонам, заляпав
«красным салютом» рожу уголовника и побеленую стену за его
спиной.
Конечно, я опасался промазать, ведь, лишившись единственного
оружия, ничего другого противопоставить уголовнику уже не смогу. Да
и со своим покалеченным телом я управлялся через пень-колоду – боец
из меня сейчас, как из говна пуля!
Но сегодня судьба меня действительно хранила: урки, опешившие от
моего стремительного появления и такой же скоропостижной расправы
над их главарем, застыли двумя соляными столбами. И измазанная
кровью финка влетела точно в глазницу отморозку, даже несмотря на
то, что рука у меня основательно дрогнула.
Едва слышно хрупнула слезная кость, расположенная за выбитым
глазом, и гребаный утырок рухнул ничком на пол. Застрявший в его
глазу ножичек, при соприкосновении с деревянными половицами еще
глубже вошел в черепушку и, пробив затылочную кость, показал острый
кончик лезвия из-под копны основательно и давно не стриженых
волос.