Мужик увидел документ, вздрогнул и потупился.
Антонина Львовна поискала глазами чернильницу, нашла её на
столе, взяла перо, обмакнула в чернила и размашистым щедрым жестом
подписала бумагу. А потом сказала обомлевшему крестьянину:
- Вижу, ты исправно служил своему хозяину, потому я дарю тебе
вольную и этот дом. Можешь переселять сюда свою семью.
Крестьянин покраснел от избытка чувств и бухнулся перед ней на
колени:
- Благодарствую, барыня, благодетельница Вы наша! Век буду Бога
молить за Вас и Вашего брата!
Антонина Львовна поморщилась и направилась на выход. Коробку с
архивом она прихватила с собой. Не оглядываясь, вышла из дома.
- А на могилку брата не желаете взглянуть? - спросил вслед
крестьянин.
- Ухаживай за ней как положено, - махнула она рукой, садясь в
экипаж.
И только оказавшись внутри, упала без чувств на руки Пьера.
Лошади понесли экипаж обратно, в усадьбу.
Пьер и Лена слышали слова крестьянина, и уже знали о гибели
Евгения Львовича. Пьер сильно побледнел, нахмурился и до конца пути
не проронил ни слова. Лена ему очень соболезновала, как и Антонине
Львовне, он только что потерял близкого человека, почти сына, да и
сама графиня не обнадёживала.
Она жалобно простонала:
- Мы не успели! Евгений так и не дождался спасения! - она горько
зарыдала.
Однако, когда они подъезжали к усадьбе, Антонина Львовна
отпрянула от Пьера и постаралась взять себя в руки, и неожиданно
распорядилась:
- Антонина, сейчас Вы оставите меня оплакивать любимого брата, а
сами идите, готовьтесь к балу.
- Помилуйте, какие увеселения! – возмутилась Лена, - не поеду я
ни на какой бал!
- Поедете! – приказала графиня и горько всхлипнула, - что Вам до
моего брата, Вы так его и не увидели! Сегодня единственный день,
когда уместно сделать вид, что Вы ещё не знаете об его гибели. А
завтра Вам придётся надеть траур.
Лена поразилась, даже в таких ужасных обстоятельствах графиня
сохраняет присутствие духа и не желает отступать от задуманного
сценария. Впрочем, она и к перспективе собственной смерти
относилась спокойно.
- Повеселитесь как следует дорогая, и ни о чём не думайте. Кто
знает, когда Вам снова выпадет такая возможность?
Из экипажа она вышла совершенно спокойная, страх перед чернью
был настолько велик, что графиня не допускала, чтобы крестьяне
заметили хоть что-то, позволяющее её разоблачить.