- Да что вы, я вас не упрекаю, - заверила Лена, ей легко было
говорить, ведь речь шла не о её брате, - к сожалению, его письмо
домой шло слишком долго. Я получила его только через три года! –
она в отчаянии заломила руки, - и ничто не могло меня остановить,
чтобы всё бросить и мчаться сюда так быстро, насколько это
возможно! Я уже и не надеялась, что он выжил в этой ужасной войне,
он всегда был на стороне русских, как и подобает русскому человеку.
Кроме него у меня никого нет!
- Но он живёт в вашей деревне, князь Потылицин подарил дом
Евгению Львовичу, и даже семью крепостных, чтобы его обслуживали.
Разве Вы его не встретили?
Лена, как и положено по сценарию, потрясённо воскликнула:
- Что Вы говорите! Неужели это так? Я немедленно еду к нему! –
она вскочила со своего места.
- Ну что Вы, что Вы, Антонина Львовна, не спешите! – все
загалдели со всех сторон, - право же, ночь на дворе! В темноте Вы
наверняка заблудитесь! Да и он, очевидно, в отъезде, коли его давно
никто не видел.
И Лена сделала вид, что сдалась:
- Хорошо, если он и правда уехал, то должен оставить записи, я
об этом непременно узнаю, у Евгения Львовича всегда была привычка
вести дневник, не думаю, что и здесь он ей изменил.
Лена осталась и заметила, что атмосфера веселья дала трещину,
это почувствовали все, она то и дело ловила на себе настороженные
взгляды, и понимала, что здесь происходит что-то нехорошее, и
связано это именно с Евгением Черновым.
Пробыв ещё какое-то время, она засобиралась домой. Роскошный
экипаж из Европы, который мог стать визитной карточкой для неё не
только в этом маленьком городке, но и в столице, поджидал у входа.
Лену сопровождали не менее пяти галантных кавалеров.
Путь её лежал как раз мимо деревни Черновых, подъезжая к ней,
ещё издали, она заметила языки пламени.
- Гони! – крикнула кучеру, но тот уже и сам хлестал лошадей.
На краю деревни занялся огнём тот самый дом, в котором нашёл
приют Евгений Чернов. А сейчас в нём находилась семья крестьян.
Лену охватил ужас от того, что они могут сгореть заживо.
Лошади остановились как вкопанные в нескольких шагах от
полыхающего дома. Изнутри по двери барабанили кулаками и ногами,
женщина и дети плакали и звали на помощь.
Дверь была припёрта снаружи железным тыном. Лена подлетела и с
силой выбила его ударом ноги. Крестьяне вывалились наружу, грязные,
испуганные, но живые.