Лена с досадой подумала - Евгений Львович знал наверняка, что
его отравили, иначе не стал бы так подробно описывать симптомы, но
ни слова не сказал о том, кто это сделал? Берёг её, опасался за её
жизнь.
Она махнула рукой, отпуская мужика, и он кланяясь и пятясь
спиной, вышел за дверь.
Вся пропасть ужасного положения Евгения Львовича разверзлась
перед ней. Сначала его оклеветали перед всеми, с кем он общался и
от кого зависел. Случайно ли? Определённо нет, кто-то специально
поставил его в такое положение, чтобы потом воспользоваться
беспомощностью. А может это была месть? Унизили графа до положения
крепостного, и всё же – зачем убивать? Эта мысль всё больше не
давала покоя? Кому он мешал? В таком положении он даже не мог
постоять за свою честь и вызвать на дуэль. Кто будет сражаться с
жуликом и мошенником, когда его можно просто отхлестать кнутом? На
общественное мнение можно было плевать, до определённой степени,
если у тебя много денег и высокое положение, но у Евгения не было
ни того, ни другого.
Лена подумала, что и она не делала ничего предосудительного на
том балу, но отношение к ней уже сформировалось без всякой её вины,
из-за репутации брата.
В душе её разлилась боль, она вспомнила, как сама металась по
Космосу в поисках убежища. А её всюду преследовала жестокая молва,
как липкая и зловонная грязь. И всё из-за чего? Из-за слухов,
грязных и несправедливых. Однако, что ни говори, а у неё всё-таки
был выход. Она могла поменять внешность, имя, спрятаться или
попросить о помощи Родиона и Таню. И была уверена, что они простили
бы её. Но не захотела! Да и, положа руку на сердце, она считала,
что то, что с ней случилось, она заслужила, в том числе за
неоправданную недальновидность решения своих родителей, которое
позволило выскочить преступнику. Именно из-за этого случилась
непоправимая беда. И сколько бы Алексей не уверял, что кальторанцы
всё равно очень скоро нашли бы координаты Земли, но лучше бы они
сделали это сами, без помощи её родителей, пусть и невольной.
У молодого графа Чернова положение было куда хуже и
унизительнее, чем у неё. И возможно, что и её саму начнут выживать
отсюда из страха, что она докопается до правды. Кажется, эта правда
была для кого-то слишком опасной. Не только дневники хотели
уничтожить в том пожаре, но и крестьян, которые могли что-то
знать.