– Самой вам решать только
до завтрашнего дня. Завтра начнется королевский отбор. И за любое нарушение
правил, а выходить за пределы дворца – нарушение, претендентка будет исключена.
Будьте осторожнее, прекрасная принцесса. Доброй ночи.
Он сверкнул зубами и,
кивнув, пошагал прочь. Мерзкий тип. И отчего мне опять послышалась скрытая
угроза в его голосе? С ним надо быть начеку.
Я повернулась к Элисе.
– Здесь, – я ткнула в
дверь, – твоя комната. Можешь идти отдыхать, зайдешь ко мне на рассвете.
Она кивнула, и мы
разошлись по своим комнатам. Я закрыла дверь и подперла ее креслом. На столе
уже стоял остывший ужин. Интересно, и кто это его принес? Аппетита у меня не
было, поэтому я лишь выпила воды и подошла к окну. Скоро взойдет луна, а
сегодня она мне нужна как никогда. Не оставалось ничего другого, кроме как
ждать.
Ждать.
Я села на подоконник и
стала глядеть на небо, постукивая пальцами по стеклу. От скуки хотелось
поколдовать. Но нельзя. Потому я просто начала воображать, как превращаю Арэса
Крелла в улитку. Или в гусеницу. Да, в жирную зеленую гусеницу со странными
серыми глазами. Глаза у него впрямь необычные. Не вполне человеческие…И эти
оранжевые крапинки…Полузвериные, полу…
Показалась луна. Вздохнув
от облегчения, я обнажила руки, вознесла их к луне и прошептала:
– Луна-дева,
луна-госпожа, прошу, помоги, призови ко мне своего верного слугу, сына лунного
света, теневого человека. Прошу, Луна-дева, призови теневого человека…
Я повторяла долго, что во
рту пересохло, а на замок давно опустилась глубокая ночь. Ответа не было.
Разочарованно вздохнув, я
спустилась с подоконника и зашла в ванную комнату. Зажгла свечу. Тень от нее
падала на стену. Огонек заплясал, увеличиваясь и меняя форму. Секунда-другая, и
тень огонька превратилась в фигуру высокого мужчины в шляпе. Тень шутливо
помахала мне рукой и отделилась от стены. И превратилась в Кроу.
Я радостно улыбнулась и
кинулась ему в объятия. Он по-отечески похлопал меня по спине и заглянул в
глаза. Молчаливый вопросительный жест. Я в ответ лишь покачала головой и
нахмурилась.
– Дела у меня не очень, –
прошептала я, – во-первых, герольд заметил, что мое лицо очень отличается от
лица на портрете.
Кроу махнул рукой.
– Кто ж в наше время
пишет правдивые портреты, – прошептал он, – это ерунда. Главное – имя. А оно
теперь твое.