– Никак, – буркнула я,
глядя прямо перед собой. Тошнота от заклятия принца то накатывала, то исчезала
вовсе, а Сила и вовсе вела себя странно: то рвалась из груди, то сворачивалась
мягким клубочком. Я была растерянна и оттого зла, не понимая, что вообще со
мной творится.
– Никак? – ехидно
повторил принц и рассмеялся, – да ты еще злее, чем я думал. Почему ты не
назовешь ее?
Потому что не хочу
привязываться, вот почему. Пока у лошадки нет имени, она просто лошадка, такая
же, как тысячи чужих лошадей. А если дам ей имя – назад дороги нет, а
привязанность – это путь к боли и слабости.
В детстве, кажется, это
был второй год жизни у Мизеллы, я подобрала щенка. Он был худой и грязный и
чем-то напоминал меня саму когда-то.
Я привела его домой,
напоила молоком и дала мяса, помыла, причесала и уложила на свою кроватку. И
дала имя.
Кексик. Я была еще
ребенком, и мне казалось, что для такого чудесного щенка это самое подходящее
имя.
Мы сразу подружились.
Несколько дней прошли в счастливых играх с щенком. Мы все делали вместе, даже
спал он со мной на подушке. Мизелла была в очередной поездке, за мной
приглядывал Кроу и ему было все равно на щенка.
А потом все исчезло.
Вернулась Мизелла и
наглядно научила меня, что главное правило темной колдуньи – не иметь
привязанностей. Никогда и никаких.
«Это твое слабое место, –
нежно трепля меня по щеке, сказала она, – и если о нем узнает твой враг, то,
поверь, дитя, он ударит по нему сильнее всего».
А потом она показала, как именно может ударить враг по самому
слабому и дорогому…
Кексика не стало. А на
нашей каминной полке появилась новая статуэтка собачки. Но вскоре ее унес Кроу
на рынок и кому-то отдал за бесценок.
Больше питомцев у меня не
было. Никому не давала я имен, даже этой лошадке.
Я выучила урок и навсегда
усвоила его. Но рассказывать о нем принцу я не собиралась.
– Не хочу и все, –
ответила я и прикусила губу. Отчего-то именно сегодня, именно сейчас мне стало
грустно при воспоминании о щенке.
Отчего?
Я не знала. Последние дни
со мной творилось что-то невообразимое.
Принц смерил меня долгим
взглядом, прищурился и улыбнулся.
– Злость, – ответил он, –
ты злая, как и я. Но не бессердечная.
В глубине его глаз
вспыхнуло и погасло что-то, неуловимо похожее то ли на боль, то ли на тоску.
Эриан резко развернулся и взглянул на принцесс и слуг.