Которая, как издавна заведено на Руси, все искупает, после
которой «сраму не имут» даже самые отпетые негодяи вроде Григория
Лукьяныча Бельского, более известного как Малюта Скуратов. Тот всю
жизнь жил упырем, но хоть умереть ему посчастливилось
по-человечески — погиб цепной пес Грозного-царя не на плахе,
которую вполне заслужил, не от яда, не от кинжала, а честно лег в
землю на войне, во время осады русскими войсками ливонской крепости
Пайда.
Что уж говорить про нашего Алексея Ларионовича? Пенять ему,
думаю, ни у кого язык не повернется. Все, что мог, для своего
воеводства он сделал, действительно, «кровью искупил», заплатил
полной мерой. Вот только чашу испытаний, как выяснилось, он
едва-едва пригубил, а испить ее до самого донышка довелось Афанасию
Ивановичу Бейтону, который после смерти Толбузина и принял
командование крепостью и албазинским гарнизоном.
После этого неудачного штурма китайцам стало понятно, что
наскоком Албазин не взять. Началась долгая правильная осада. Я не
буду ее подробно описывать, замечу лишь, что именно здесь, на
Амуре, пришлось крещеному немцу Афанасию Ивановичу вспомнить всю
воинскую науку, которой обучила его бурная жизнь наемника,
выложиться полностью, до предела. Впрочем, пусть скажет сам: «И
против воинских неприятельских вымыслах и жестокого приступа за
помочью Божиею вашим, великих государей, счастием с теми ратными
людми стояли и бились не щедя голов своих подкопами и всякими боями
и часто на выласку и на приступ к ним к роскатом ходили и языков
имали и нужу и всякой голод и холод терпели и на их ласковые слова
и прелестные листы не здавались».[8]
Русские и впрямь не только «не здавались», но и, без громких
слов, геройствовали. При многократном преимуществе противника
албазинцы не только держали крепость, отбив еще два масштабных
штурма — в сентябре и октябре, но и умудрялись огрызаться.
Маньчжуры были воинами не из последних, и во время завоевания
Китая брать города вполне себе научились. Осаду они вели по всем
правилам, Албазин был обнесен насыпанным земляным валом, с которого
осаждающие обстреливали город из пушек, построив для удобства
обстрела башню. Но и Бейтон, как мы помним, с принципами осады был
знаком не понаслышке. Однажды ночью прогремел взрыв — албазинцы
разрушили башню подкопом. Не чурались казаки и прямых столкновений
с противником, где глаза в глаза и сталь на сталь. В первые месяцы
осады крепостные сидельцы провели еще пять вылазок. Самой удачной
оказалась последняя, 16 августа, когда казаки уничтожили северную
батарею противника.