Эти скалы всегда напоминали об отце. Я хотела помнить о нем.
Каждую мелочь, каждое слово. Но его образ мерк, таял, стирался, и я
готова была рыдать от бессилия. Гихалья уверяла, что это к лучшему.
Боль притупляется, остаются лишь теплые чувства, которые
складываются из воспоминаний о счастливых моментах, проведенных
вместе. Но у меня оставалась лишь холодная пугающая пустота. Муж
Гихальи тоже обрел свое последнее пристанище где-то в этих
проклятых камнях. Много-много лет назад. И она не нашла в себе сил
уехать отсюда. Она считала это предопределением Великого Знателя.
Значит, так было нужно, ее бог указал ей ее место. Но замуж она
больше не вышла. И детьми не разжилась.
Меня тогда нашли старатели, снимавшие у нее комнаты. Грязную,
голодную, зареванную. Кто знает, где бы я теперь была без нее? Это
я помнила довольно ясно, как и то, что было после. Но все, что
касалось отца и моей прежней жизни, было окутано густым туманом. И
чем больше времени проходило — тем плотнее он становился. Потому я
и боялась уехать отсюда, боялась, что исчезнет последняя связующая
нить с прошлым. И я стану никем… Совсем никем.
Память превратилась в обрывки. Перед глазами словно сменялись
замершие картинки. И самая яркая и навязчивая из них — черный столб
дыма среди голых скал на фоне мутного желтого неба. Самая
болезненная. Самая невыносимая. И то, что отец что-то говорил,
когда я села в спасательную капсулу. Я уже почти не различала его
лицо, лишь отчетливо помнила, что губы шевелились. Но я не слышала
звука. Тишина. Словно стерли аудиоряд, или я разом оглохла.
Я невольно усмехнулась, тронула висящий на шее ганорский амулет.
Нужно было попросить у Гихальи кулон для памяти. Наверняка у нее
найдется и такой. Он казался нужнее. Нет, я не верила в ганорских
богов, но хуже бы точно не стало. Я боялась, что с моей памятью
что-то не так. И еще больше боялась, что это может коснуться
разума. Вдруг это болезнь? Когда-то давно я делилась своими
опасениями с Гихальей, но у той на все был один ответ — это просто
горе. Огромное и черное. И я замолчала.
Гихалья…Я вертела амулет в руках, ловя металлом отблески
закатного света. Простой серебристый кругляш, изрезанный
непонятными письменами. Наверняка Гихалья и сама не знала, что
здесь написано. Она говорила, что сила не в самих амулетах, а в
том, насколько сильно в них верят. Я не верила. Значит, мне не
поможет. Но бесконечно дорог тот, кто его дал. Бесконечно… Сердце
сжалось от недобрых мыслей. И возвратилось то странное чувство,
когда мы прощались. Неуловимо-знакомое. Казалось, однажды я уже
уходила от тех, кого любила. Бежала, словно преступник.
Необъяснимое, пугающее ощущение дежавю, которое я старалась гнать.
Такого не было.