Вновь заморгали лампочки. Отец опять обернулся:
— Мия, ты зафиксировалась?
Я с обреченной готовностью кивнула:
— Да, папа.
Точно, переживает перед прыжком… Я, на всякий случай, еще раз
добросовестно проверила свои крепления и уткнулась в иллюминатор —
врата уже было видно. Светящееся тонкое кольцо, внутри которого
искрились розовые разряды. Издалека — почти как исполинский
драгоценный камень, в котором блуждали отблески огня. И длинная
вереница кораблей, ожидающих своей очереди вдоль световой
направляющей. Больших и маленьких. Пассажирских и грузовых.
Наверняка мы простоим здесь несколько часов… Тогда зачем отец велел
пристегнуться?
Мы встали в очередь и почти зависли на месте. Судно едва-едва
двигалось. А из-за того, что так же медленно ползли корабли справа
и слева, казалось, и вовсе стоим. Зато я теперь могла очень близко
рассматривать другие суда. Новые и старые. Некоторые были настоящей
рухлядью — еще хуже нашего. Как они вообще умудряются перенести
такой прыжок и не развалиться? Или просто папа слишком уж
осторожен?
Чуть в отдалении мелочь пришла в движение, расчищая путь.
Сверкая серебристым боком, величаво проскользил посольский корабль
Галактического совета с узнаваемой эмблемой на борту. Сплюснутый и
широкий, словно огромная важная черепаха в открытой воде.
Разумеется, его пропустят без задержек на особых основаниях, и
сейчас тут же найдутся умники, которые захотят перестроиться ему в
хвост. Чтобы тоже побыстрее проскочить. Я уже знаю — почти то же
самое было в прошлый раз. Вон, уже и засуетился дряхлый тренайский
шаттл. Сейчас начнет тыкаться, выбешивая других пилотов.
Свет резанул по глазам, резкий писк сирены ворвался в уши. Я
едва не охнула, когда наше судно тряхнуло, повело, ощутимо качнуло
влево. Ухватилась за подлокотники. Папа перестраивался и, судя по
всему, как раз и намеревался прилепиться к посольскому хвосту. Мой
папа? Да ладно! Он никогда в жизни ничего не нарушал! Я даже
замерла от затаенного восторга, предвкушая маленькое приключение.
Если бы не эта мерзкая сирена…
Я все же не выдержала, вытянулась, насколько позволяли
ремни:
— Папа, с кораблем точно все в порядке?
Он даже не обернулся:
— Мия, сиди на месте!
Я больше не приставала с вопросами. Но весь восторг от
происходящего затухал, и грудь наполнялась каким-то необъяснимым
беспокойством. Все было странным. И папа тоже… Но если бы челнок
был не в порядке, отец никогда не стал бы прыгать. Он же не
самоубийца!