- Подать заявку на авиаразведку? – задумчиво сказал Кузнецов,
окутываясь облаком дыма.
- Не наш уровень, сам знаешь! – мотнул головой Пушкарев. – Ты
вроде бы с начальником разведотдела фронта раньше по службе
пересекался?
- Было дело! – кивнул Кузнецов. – Служили вместе почти два года…
Он комбатом, я комроты… Так сколько времени прошло… Но все равно!..
Схожу к нему, просто поговорю, опасениями поделюсь по старой
памяти… Васильев!!!
- Я! – как чертик из табакерки, откуда-то из-за «Эмки» выскочил
водитель-ординарец.
- Достань мой портфель!
- А-а-а… - растерялся красноармеец.
- Быстро!
Через несколько минут, достав из портфеля бутылку коньяка
«Двин», генерал-майор Кузнецов вернулся в здание штаба фронта.
Полковник Пушкарев, докурив генеральскую папиросу, хмуро сплюнул
прилипшую к губе крошку табака, неопределенно хмыкнул, ловко и
привычно влез через узкую дверцу внутрь своего броневичка БА-20 и
скомандовал мехводу «Домой!» Для себя он решил, что разобьется в
лепешку, но проверит реальность угрозы со стороны Клейста.
Глава 5
Сознание вмещает в себя целую
вселенную, но под обстрелом съеживается до «Пронеси,
Господи!»
Украина
Харьковская
область
Окрестности поселка
Глубокое
12 мая 1942 года
Злобно рявкнули гаубицы, и сжатая тугой пружиной, запрессованная
в сталь смерть со свирепым воем унеслась вдаль.
- Прицел – верно, один-двадцать влево! – раздалось в трубке
«унты».
- Правее один-двадцать, огонь! – скомандовал командир
батареи.
Снова грянули орудия, окутав позиции клубами пыли. С НП
последовал доклад «Накрыли».
- Батарея, прицел прежний, три снаряда беглым, огонь!
Гаубицы взревели, и где-то там вдалеке перестала существовать
позиция пулеметчиков Вермахта, которую те оборудовали на маленьком
хуторке. Красноармейцы, залегшие было под очередями MG, снова
поднялись в атаку. Над полем загремело протяжное «Ур-а-а-а!»,
стрелковые роты серым валом покатились вперед. Вот они уже у
остатков проволочного заграждения – на уцелевшие колья полетели
шинели, закрывая толстым сукном острия колючек.
Немецкие траншеи опоясались огненной стеной. Пули отшвырнули
назад нескольких красноармейцев, но остальные еще яростнее
рванулись вперед. Полетели гранаты, загремели взрывы, и вот уже
первые атакующие ворвались во вражеские окопы. В ход пошли
приклады, штыки, малые пехотные лопатки, ножи и просто кулаки. Над
траншеями повис глухой низкий рев, из которого прорывались
отдельные выкрики: