- Товарищ генерал-майор! Разрешите доложить?..
Кузнецов неожиданно усмехнулся:
- Докладывай, – и зачем-то оттопырил карман галифе.
Зурин быстро отрапортовал, что боевые части корпуса выйдут на
указанную линию уже к утру двадцать первого мая.
- Последние роты и батарея орудий шестьдесят четвертой бригады
будут на месте в пять тридцать – пять тридцать пять…
- Добро, – с ударением на первый слог произнес генерал и
задумался. – Ну, так, товарищ Зурин: пишите-ка приказ по корпусу.
Выступаем согласно вашего графика в… – Он снова посмотрел на часы,
– В двадцать три ноль-ноль. Свободны.
[1] Привет, друг! Как дела, воин?
(сербск.)
[2] Все отлично! Сам как добрался?
(сербск.)
[3] Хорошо, парень. Всё
нормально…(сербск.)
[4] «Эс-ка» (СК) – «связь кончаю»,
условное сокращение, означающее конец сеанса связи.
Глава 2
Между МХАТовской паузой и
командой «Взвод, пли!» иногда очень небольшое расстояние.
Украина
Харьковская
область
Село
Протопоповка
ПВД 23-го танкового
корпуса
19 мая 1942 года
Если бы Александр Сергеевич Пушкин оказался в этих местах, то
вряд ли бы он написал свои бессмертные строки «Тиха украинская
ночь. Прозрачно небо, звезды блещут…» Потому что в ночи рычали и
рокотали танковые двигатели, орали и матерились люди, а в тусклом
свете прикрытых цветными фильтрами фонарей было видно, как в
«прозрачное» небо возносятся клубы выхлопов. Снимались
маскировочные сети, танкисты и мотострелки растаскивали ветки,
которыми были прикрыты боевые машины. Бегали прижимистые старшины,
разнося сухие пайки, комбаты и ротные надсаживали глотки, раздавая
последние указания
- Батальон!!! Слушай мою команду!!! – заорал капитан Свирин,
делая тщетную попытку переорать шум двигателей и лязг траков.
Безрезультатно. - Батальон! В походную колонну!!!
В этот момент совсем рядом взрыкнул двигатель броневика. Комбат
отскочил в сторону и уставился на появившийся из темноты БА-20, со
знакомым всему корпусу бортовым номером. Из броневичка ловко и
привычно вылез высокий человек в кожаной танкистской куртке.
Опознав «высокого» гостя, капитан Свирин мысленно охнул: «Принесла
ж тебя нелёгкая», потому что «нелёгкая» принесла командира корпуса,
полковника Пушкарева.
Пушкарев подошёл к командиру двести шестьдесят второго
батальона, и капитан уже приготовился услышать относительно
задержки сроков выхода на полторы минуты длинную и заковыристую
матерную тираду, которыми так славился комкор, как вдруг: