«И как он умудряется не биться выступающими частями тела о
всякие торчащие внутри этого гроба на колесиках железяки? – думал
Сашка, вспоминая, как ловко Пушкарев передвигается по узкому
боевому отделению броневика, едва Стрельцов «отпускает вожжи».
Докурив, Сашка машинально посмотрел на наручные часы, но в
темноте не сумел разглядеть даже циферблата. «Ничего-ничего, вот
сейчас дадим Гудериану прикурить – швейцарские себе натрофею, со
светящимися стрелками!» С этой мыслью он выплюнул окурок и нырнул
внутрь, где в слабом свете двух маленьких лампочек колдовал над
своими приборами лейтенант Горбачев – штатный личный связист
комкора. Чтобы обслуживать две установленные в БА-20 радиостанции,
требовался настоящий специалист.
Усевшись на кожаное сидение, открученное прошлой зимой в
подбитой немецкой «трешке», Пушкарев уткнулся в карту,
непроизвольно шевеля губами, словно проговаривая названия
контрольных точек марша.
Лейтенант отвлекся от рации и принялся исподтишка разглядывать
своего командира. Какой-то он в последнее время не такой, хотя что
именно в нем изменилось, Горбачев не ответил бы и под страхом
расстрела. То, что не матерится через слово, как обычно – ну,
странно конечно, но Владимир Горбачев не первый день на войне, и
навидался уже всякого. Бывает такое, что в затишье человек один, а
как бой – совсем другим делается. Чаще, правда, тихий интеллигент в
тылу, на передовой оборачивается матершинником и кроет как одесский
биндюжник, но, наверное, может быть и наоборот. Фронт ведь, не
правление колхоза…
- Горби! – внезапно произнес Пушкарев. – А ну-ка, у тебя глаза
помоложе, взгляни…
И с этими словами он протянул лейтенанту карту с кучей тонких
карандашных пометок.
- Нам до точки рандеву с харчами и горючкой всего семь кэмэ
осталось, верно?
Хмыкнув на новое прозвище, Владимир всмотрелся в карту, прикинул
скорость движения колонны…
- Да, товарищ полковник, семь километров. Через пятнадцать минут
будем…
- Ага… – Александр Григорьевич кивнул каким-то своим мыслям. –
Толкни меня, как дойдем!
Поерзав на трофейной сидушке, Сашка уронил голову на грудь,
закрыл глаза и мгновенно провалился в глубокий сон. Броневичок
немилосердно мотало на раздолбанной танками дороге, но привычный к
такому Пушкарев спокойно спал и даже видел сон. Правда, сон
принадлежал Стрельцову – какая-то пьянка в кабаке на окраине
Москвы, драка с местной гопотой, визжат девки и среди всего этого –
Столяров, крушащий врагов обломком стула и распевающий могучим
басом «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…