Письма Анны, целая связка надушенных любовных, дышащих нежностью
посланий вместе с медальоном с прядью волос Анны легла на стол
Петру…
- Как же, как же помню гнев дядюшки был страшен, запил на
неделю, и как давай всё в дому у себя крушить. Страх божий. Ой,
опять я влезла, - Екатерина Ивановна схватилась за пирожок и
засунула его почти целиком в рот. – Подо…жайте, балон.
- Да. Так и было, гнев императора был ужасен. Он лишил Анну всех
привилегий, отобрал все имущество и приказал посадить любовницу
вместе с сестрой под домашний арест. Несчастных женщин не выпускали
даже в кирху! Перед этим было бурное объяснение, Пётр обвинял
изменницу в неблагодарности, плакал... потом благородно пообещал,
что Анна ни в чём не будет нуждаться... А в чём можно нуждаться
взаперти, практически в тюрьме. Кормили хорошо и регулярно. Кхм.
Даже на двор под охраной гвардейцев гулять выводили. И всё это
происходило под строгим надзором князя-кесаря Федора Юрьевича
Ромодановского.
Однажды Анхен… Простите Ваше Императорское Величество, но так её
называл ваш дядюшка. Однажды узница решила вернуть себе царскую
любовь и занялась ворожбой. Как и ее мать Матильда, Анна Ивановна
была очень суеверной. Может колдовство и существует, но в этом
случае не помогло, а навредило, последовал донос на Анну с матерью,
в результате чего родилось следственное дело. По нему было
арестовано около 30 человек, каменный палаццо, подаренный
государем, был конфискован и сейчас переделан в анатомический
театр, как вы знаете, были отобраны и деревни. Но даже это для
самой Анны Монс закончилось благополучно – Петр все-таки питал к
ней нежные чувства.
Надо сказать… Это имеет отношение к дальнейшему рассказу, что
связь Анны Монс с Кёнигсеггом началась в то самое время, когда Пётр
был... в Кёнигсберге! Он, тайно, под чужим именем, работал на
верфях, учился кораблестроению и артиллерийскому бою, фортификации
и мечтал, конечно, о том, как воздвигнет свою новую столицу – где
будут такие же, как в Кёнигсберге, аккуратные дома, в домах
появятся картины и фарфоровая посуда, люди научатся пить кофе и
пиво, слушать музыку и танцевать под фисгармонию... Пётр был в
восхищении от Кёнигсберга. Это был первый европейский город,
который он увидел...
Брехт, воспользовавшись тем, что рассказчик вновь потянулся за
кубком, оглядел сидевших за столом. А ведь он переводит только для
Анхен, даже её сестра Екатерина отлично знала немецкий, хоть
прожила в неметчине гораздо меньше.