На сеновал притащился без ног. Рухнул и уснул бы тут же, но зловредная морковь, об которую треснулась голова, прогнала сон. «Ну уж нет! Хватит! — мысленно воскликнул Репкин. — Доколе мой свободный дух будет заперт на проклятущем огороде?!»
Он выглянул в окно, увидел, что свет в доме не горит и, вытащив из соломы сумку, рванул к лестнице. Кубарем скатился вниз, вышел на улицу и замер, прислушиваясь. В траве стрекотала живность, ночная птица, ухнув, пролетела над головой… «Ну вот и все, — подумал Репкин, — прощай, дом».
Выскользнув в огород, добежал до ограды, перелез на ту сторону и припустил вдаль.
Луговая трава холодила ноги, ветер трепал волосы, пахло сыростью и чем-то незнакомо-манящим. «Так пахнет свобода», — подумал Репкин и остановился, чтобы бросить последний взгляд на место, что все эти годы было ему домом. Отсюда, издалека, огороженное забором хозяйство выглядело крошечным — маленькая заплатка на бесконечном зеленом поле. — Надо же, — подумал он, — а казалось таким большим. Ну и ладно», — развернувшись, он продолжил путь к лесу.
Свобода пьянила так, что даже спать расхотелось. Раскинув руки в стороны, Репкин бросился вперед, воображая себя птицей, и, переполненный счастьем, завопил:
— А-а-а!
— У-у-у! — ответили ему из леса, до которого он почти добежал.
Репкин остановился, вглядываясь в темноту между деревьями, приветливо мигающую красными огоньками глаз.
— А чего я, собственно, тороплюсь? — спросил он себя, вытирая со лба холодный пот. — Можно ведь и в траве заночевать. А как солнце взойдет, тогда в лес и отправлюсь. Наверняка там ничего страшного. И не глаза это никакие, а гнилушки коряжные. Еще напорюсь в потемках… Да ну их, — он стянул с плеча мешок и уже собрался прилечь, когда услышал шорох, словно кто-то длинный и очень здоровый подбирался к нему в траве. — А-а-а! Змей! — воскликнул он, заметался, а потом, подхватив мешок, бросился к лесу, рассудив, что отмахаться морковью от волков все-таки проще, чем от ползучих гадов.
Шорох в траве усилился — отпускать добычу гигантский ползун не собирался, но перед самым лесом почему-то отстал. Этого Репкин уже не заметил — влетел под защиту деревьев, не разбирая дороги, бросился вперед… и почти сразу в кого-то врезался.
— Смотри под ноги, сладенький, — послышался недовольный женский голосок, вызывая оторопь. Что-то зашуршало, похоже, невидимая незнакомка пыталась отряхнуться.