Хорошо, что хорошо кончается. Грузовик подбросил нас до
ближайшей автобусной остановки и через час мы были в городе.
Казалось, можно было считать эпизод исчерпанным — никто же не
пострадал — но без последствий это история не могла остаться. Судя
по унылому виду военрука, он это хорошо понимал. Ведь это была его
инициатива совершить поход к Каменному Логу и устроить экскурсию по
старой штольне. Уж кто-кто, а Шапокляк этого так не оставит.
Петрова мне было жаль. Он оказался, вроде, неплохим мужиком.
Да и вообще, лично я вернулся из этого похода обновленным.
Отношения с Серафимой Терентьевной можно было считать выясненными,
да и с Григорием Емельяновичем, я надеюсь, тоже. Впрочем, сейчас
мне было не до этого. Я вернулся в общагу и первым делом вымылся с
головы до ног, потом постирал всю изгвазданную в грязи одежку и
обувку — тоже. Чистый и переодетый, я соорудил себе яичницу с
докторской колбасой, заварил свежего чаю, вскрыл банку с килькой в
томате, порезал головку лука. Поев, завалился спать и продрых до
утра.
Утречком я бодрячком направился в школу. И сразу уловил, что в
учительской царит мрачное настроение. Я подошел к трудовику и
поинтересовался, что случилось? Оказалось, что когда вчера школяры,
отправленные старшей пионервожатой на автобусе, вернулись в город и
разошлись по домам, они тут же рассказали родителям о четырех
пропавших ребятах. Испуганные и встревоженные предки немедля начали
звонить родным пропавших детей, те — в милицию. Милиция,
естественно, подняла всех на уши. Еще и общественность
привлекли.
Общественность не могла знать, что мне и военруку удалось
вывести беглецов из шахты, и началась подготовка к
поисково-спасательным работам, полагая, что в затопленной шахте
остались не только четверо ребятишек, но и двое взрослых. Хорошо,
что хоть не успели вызвать водолазов, потому что Петров позвонил в
милицию сразу с железнодорожного переезда, а оттуда передали
информацию о том, что с нами все в порядке. Однако, в любом случае,
неприятностей было не избежать.
Я вроде не виноват, наоборот успел уже прослыть героем, но тем
более мне не пристало отсиживаться в сторонке. И узнав, что Егорова
с Петровым находятся сейчас в кабинете директора и туда же шмыгнула
Шапокляк, я решительно рванул дверь на себя. Меня там явно не
ждали. Пал Палыч недоуменно воздел брови. Григорий Емельянович и
Серафима Терентьевна тоже с удивлением на меня посмотрели, а
Эвелина Ардалионовна обнажила клыки и выпустила когти,
раздосадованная, что ей помешали безнаказанно рвать ее жертвы.