— Ой, ты думаешь — он шпион?!
— Глупости! — фыркнул Петров. — Что делать шпиону в нашем
городишке?.. Нет, здесь что-то другое...
— Что — другое?!
— Ты же сама утверждаешь, что он обезвредил трех хулиганов, один
из которых был вооружен.
— Ага, он их так красиво сбил с ног, всех троих!
— Вот-вот, думаешь — это случайно?
— Не знаю...
— А потом сержант говорит, что физрук совершил еще один
мужественный поступок, но какой именно — разглашению не подлежит...
Какой из этого следует вывод?
— Какой?
— Этот простоватый с виду паренек находится в Литейске по
специальному заданию... Разумеется, нам об этом не следует знать, а
тем более — обсуждать это.
— Ты же знаешь, милый, я не из болтливых...
«Милый»?.. Дальнейшая их болтовня мне стала не интересна. Пусть
думают, что хотят. И пусть сами играют, в свои интимные игры.
Выходит, все эти «Григорий Емельяныч, я на помощь
позову...», «Он хотел, чтобы я стала его женой, только без
ЗАГСа...» — не более, чем театр одного зрителя? И этот зритель
лежит сейчас в палатке, подслушивает чужой разговор и чувствует
себя полным идиотом.
— Ой! — пискнула Симочка. — Я боюсь!
— Чего ты боишься?
— Там, на реке... плывет что-то... черное...
— Это крокодил.
— Ты еще смеешься?!
— Да бревно это... топляк...
— А-а, ну ладно... пойду я спать... Замерзла...
— Иди, я еще подежурю...
Раздался чмокающий звук. Я повернулся на другой бок, натянул на
голову капюшон спальника. И заснул. Военрук разбудил меня в четыре
утра. Зевая и почесываясь, я выбрался из относительно теплой
палатки. Было еще темно. Над водой скапливался туман. Я сбегал в
кустики, потом спустился к реке, смыл ледяной водичкой сонную
одурь. Вернулся к костру. Подкинул дровишек. Хворост уже
закончился, пришлось сунуть в огонь конец одного из бревен.
Ночной разговор, который я подслушал, оставил в моей душе
смутное ощущение. Не то что бы меня сильно разочаровала Серафима
Терентьевна. Обычное женское кокетство, желание чтобы вокруг
крутились мужики, ссорились из-за нее и дрались. Глупо, но понятно.
Петрова мне было даже жаль. Ведь не факт, что старшая пионервожатая
на нем остановится. Скорее всего подыщет еще одного дурачка для
своих манипуляций. Что касается меня, то я имею полное право
махнуть на нее и ее ухажера рукой.
Теперь я опять свободен. Конечно, я и раньше ничего не обещал
Симочке, просто полагал, что она считает меня своим парнем, ну и
она мне нравилась. Ошибся! Бывает. С женщинами самое главное - не
забывать, что вокруг есть много других женщин. Теперь я с чистой
душой могу начать ухаживать за Илгой. И вообще, мне есть чем
заняться. Во всяком случае, свои новые жизненные приоритеты я,
кажется, определил. Осваивать заковыристую науку педагогику.
Готовить команду самбистов к весенней спартакиаде. А что касается
личной жизни, то от такого бабника, как я, она и так никуда не
денется.