«Дай мне, Ктулху, терпения не
пробудиться до самой «Библиотеки», — подумал Якоб и постарался
повернуться так, чтобы не клюнуть носом рыжую бороду соседа и не
познать его рацион за последние пару дней.
Маленькая редакция ютилась в старых
арбатских дворах. С одной стороны, престижно, центр, чем
немногочисленные сотрудники очень гордились. С другой — невысокие
здания центра успели повидать ещё царей и русских классиков, и
некоторые, кажется, не реставрировались с тех самых пор.
Главред заметил его сразу, и, выгнув
бровь, поманил двумя пальцами в кабинет. Якоба терзали подозрения,
что научился этому Сан Саныч из сериала про ФБР, но спросить он не
решался.
— Держи, Войник, — главред протянул
ему конверт. — Ты идешь в музей. Благо тут недалеко, поэтому
служебный транспорт не брать! И чтобы анонс был через полчаса, а
развёрнутая статья — завтра утром.
— В музей? — голосом обреченного на
казнь протянул Якоб. — Я слишком юн, чтобы перейти в колонку
«Культура».
— Именно поэтому туда идешь ты.
Якоб вынул из конверта приглашение.
На дорогой бумаге был оттиск портика — логотипа Пушкинского музея —
а рядом золотом выведены несколько иероглифов
— Кормить будут, — присвистнул Яша,
пробежав текст внутри.
Сан Саныч хмыкнул и указал на дверь,
грозно повторив:
— Утром!
«Пески времени: тайны, что скрывают
мумии» — так официально называлась выставка.
Якоб уселся в рабочее кресло,
крутанулся и вспомнил своего друга Борьку. Ну, звали его конечно
Колька, а вот фамилия Боркин, вызывала такую путаницу, что даже
учителя называли его Борькой. Однажды Борька затащил его в музей,
дабы приобщить к великолепию царей Нила. Было это лет пятнадцать
назад.
— Постоянная экспозиция египетского
зала что в Пушкинском, что в Эрмитаже может разочаровать тех, кому
довелось побывать в Британском музее Лондона, в «Метрополитене»
Нью-Йорка или тем более в Каирском музее древностей, — вещал
толстенький подросток в очках своему приятелю, который предпочитал
видеть мумий в кино.
Борька сложил руки за спиной, покачал
головой, проникаясь мировой скорбью:
— Что поделать, мало копали русские в
Египте — англичане, французы и немцы успели побольше. А потом, как
водится, пришли американцы и перекупили весьма существенную часть
наследия.
— Борька, ты же кроме Пушкинского и
не был нигде! — засмеялся Яшка, за что получил разряд осуждения из
глаз смотрительницы.