В своё время, будучи проездом в
Турине, Якоб познакомился с небезызвестным папирусом[4]. Вот этот
самый папирус и лез ему с тех пор в голову, стоило поднять тему
Египта. Да так поднять, что потом не опустить. Туринский папирус и
Борька — отличный ассоциативный ряд. «Тьфу, нецензурщина
какая».
Но так чтобы вот совсем разбираться в
вынимании мозгов через нос, порядке династий фараонов по
Манефону[5] и иероглифической символике — тут он, увы, ушёл не
многим дальше романов Хаггарда и фильмов про злобных мумий.
Якоб настучал уже тысячу знаков
анонса, но всё не мог нащупать главный крючок. А если не в культуре
дело, то в чем? Ну не по майкам же главред его выбрал? Сан Саныч
тот еще доморощенный Йода. Распределяя задания по своим «джедаям»,
он чувствовал себя тем Сфинксом, задающим загадки несчастному
путнику. А потом эСэСыч с наслаждением наблюдал, как морщились лбы
его подчинённых, пытавшихся подать тему под нужным ему углом.
Якоб потёр шею. Он уже построил
пирамиду анонса, осталось лишь вершинку надеть — ёмкую, главную.
Вот она что-то и не шла.
Пообщавшись немного с Гуглом, Войник
понял, отчего получил это приглашение и материал. При всей
уникальности и размахе выставки, Саныча не интересовала просто
статья о полуистлевших забинтованных египтянах. Важнее было, что
стояло за этой выставкой, а вернее, кто. В спонсорах
значилась пара известных имён русских бизнесменов, в частности
краснодарского олигарха Волчко, который, внезапно для многих,
прослыл знатоком культуры, а не одних только валютных котировок.
Эти толстосумы с сомнительной репутацией явно будут присутствовать
на торжественном открытии. Они и есть цель.
Влиятельные люди подключили свои
связи — возможно, выставке предстояло перейти в закрытый аукцион,
как иногда случалось. Сюда привезли редкие жемчужины частных
коллекционеров. Так чуть ли не впервые свою коллекцию египетских
древностей демонстрировал наследник миллионного состояния и
страстный коллекционер Артур Стоун, лорд Карнаган. Якоб усмехнулся,
отметив созвучность с фамилией лорда Карнарвона, спонсировавшего
самое громкое египетское открытие прошлого века — раскопки гробницы
Тутанхамона. Потому-то он эту фамилию и запомнил... и вспомнил, где
ещё слышал её.
Буквально год назад, в Каире. Летал
тогда через Стамбул, как и советовала Машка — уж очень Борька
просил, хотел показать, как он там обосновался. Борька, а точнее
Ник, как теперь себя любил называть Николай Боркин, всё-таки
исполнил свою детскую мечту стать египтологом и уже четыре года как
жил в стране фараонов, устроившись ассистентом профессора при
Каирском университете. Если Якоб когда и видел человека,
по-настоящему счастливого от того, как сложилась его жизнь — то
это, безусловно, был Борька. Вот уж кто бредил фараонами и знал
гораздо больше всех его знакомых вместе взятых.