Год 2019, Москва
До музея Якоб решил пройтись пешком —
дорога по Гоголевскому была приятной, тем более в такую погоду, да
и мысли привести в порядок не мешало. По дороге забежал в Старбакс,
за стаканом большого капучино с ореховым сиропом.
Прохожих в центре всегда было немало
— студенты, туристы. Хоть работающие сидели по офисам, и то хлеб.
Сейчас на бульваре было свободно, и Якоб искренне наслаждался
прогулкой по длинному острову зелени между двумя речками проезжих
частей.
Лидку он видел ещё пару раз — один
раз кошка примостилась на спинке лавочки, прямо за ничего не
подозревающей старушкой, подкармливающей голубей. А потом она
устроилась на ветке клёна над какой-то влюблённой парочкой и
сосредоточенно умывалась.
«Стало быть, на выставку вместе
пойдём», — усмехнулся Якоб, прихлёбывая кофе.
В голове витали фрагменты будущей
статьи, вперемешку с рассказами Борьки, смутными воспоминаниями о
прошлогодней лекции Тронтона и собственными домыслами. И что
всё-таки имел в виду его личный египтолог, когда сказал, что с
останками не всё ладно? Чёрные копатели, рынок незаконного сбыта
древностей — всё это было таким далёким, родом откуда-то из баек
Аллана Квотермейна[1]. Яша живо
представил араба в галабее и феске, с вороватым видом вскапывающего
брусчатку на ночном Арбате, и фыркнул. Распрощавшись с опустевшим
стаканчиком кофе у урны на Кропоткинской, он свернул на Волхонку,
где, собственно, и располагался храм искусства.
Можно ли закрыть весь музей на день?
Конечно! Были бы деньги, а за деньги можно и Кремль под банкет
закрыть. Но организаторы пошли по пути сокращения лишних расходов и
просто заняли «Пушкинский» в день выходного. Вход строго по
приглашениям, и не во все залы музея. И кони сыты, и колесницы
запряжены.
Якоб остановился у ступеней музея.
Шесть колонн портика точно стражи смотрели на него с высоты
прожитых лет и виденных лиц. Античный храм, родившийся на столах
царской бильярдной. И вот спустя два века вновь вход в него был
открыт лишь избранным. Пусть только на вечер, но прошлое вторгалось
в настоящее, смешивая былое с грядущим. И в этой смеси плавали,
словно мухи, английский лорд, загадочные спонсоры, царственные
останки и он, подающий надежды журналист Якоб. Да-да, ведь именно
ему предстояло слепить из новостного полуфабриката пирог с румяной
корочкой интриги, сочной начинкой сенсации и долгим послевкусием
общественного резонанса.