В общей возне Якоб старался
увернуться от хаотично пролетающих кулаков, но в итоге пропустил
один удар. Когда же, наконец, подоспел персонал, и всех участников
драки удалось растащить, то каждый выглядел изрядно помятым. Кто-то
лишился пуговиц на пиджаке, кто-то приобрел синяки и ссадины. Но
самое досадное — сам бродяга словно испарился, как и не было его.
Запоздало Якоб понял, что уже видел этого бомжа — тогда, в «Пушке».
Вот только вряд ли теперь это была постановка — разве что
влиятельные друзья Стоуна решили подшутить?.. Судя по лицу лорда —
едва ли. И как он вообще попал сюда, минуя охрану на входе и
телохранителей?..
Девушка-администратор без умолку
тараторила извинения, обращаясь то на русском, то на английском к
пострадавшим гостям.
— Моё! кольцо! — не своим голосом
вдруг закричал Карнаган.
От его баса, притихли все:
возмущённые посетители, официанты, администратор. Даже фонтан на
миг замер, не говоря уже об арфе.
— Этот «паскьюда» украл мое кольцо! —
львом ревел лорд, перемежая родную речь самыми сильными словами
великого и могучего.
— Может, оно под стол закатилось? —
робко предположила администратор и оскалилась, имитируя улыбку.
Тут же часть работников кинулась
искать пропажу. Якоб взглянув на лорда, растерянно баюкавшего руку.
Золотая печатка с мизинца действительно исчезла.
— Мне очень жаль... — начал было
Войник, но лорд, скривившись, как от упоминания битвы при
Гастингсе, жестом остановил его.
— В этом нет вашей вины. Проклятие —
вещь упрямая... и я зря дразнил змей.
Что он имел в виду — Якоб так и не
понял. В рекордные сроки приехала полиция. Лорд, внешне как будто
постаревший лет на двадцать, промакивал лоб шёлковым платком и
давал показания. Остальных отпустили довольно быстро. Как услышал
Войник, бомжа видел не только он, но, к сожалению, на камеры тот не
попал.
Якоб вручил охраннику лорда свою
визитку, ещё раз принёс соболезнования и, забрав пальто в
гардеробе, вышел на улицу. Уже успело стемнеть. Бранч не на шутку
затянулся.
И вот там, среди мелькающих машин,
фонарей и безликих прохожих, в одной из витрин Якоб увидел свое
отражение. К горлу подступил хохот — вестник запоздалой
истерики.
— Опять отличился, Войник! —
спародировал Якоб СанСаныча перед своим отражением. — И отличие это
на лицо.
На лице журналиста сиял фингал. Это
как минимум на неделю, зато редакция и лорд сэкономили на оплате
метропольского бранча.