— Да он живее всех живых, — тихо отозвался Рэйдо, и его
перекосило от злости. — Я бы все отдал, чтобы увидеть его
бездыханное тело. Но вместо этого придется жить с ним на одной
территории.
— Заткнитесь, пожалуйста, — я опустила голову.
— Я никогда не прощу Грома за то, что он с тобой сделал,
Мирай.
— Не хочу вспоминать, оставь это в прошлом.
— И не мечтай, — буркнул Рэйдо и сжал кулаки.
Мой закадычный друг был весьма привлекателен: платиновые кудри,
белая кожа и ясные голубые глаза, сводившие с ума девушек. Но за
миловидной внешностью скрывалась жестокая и мстительная натура.
Горько плакали те, кто посмел перейти ему дорогу.
Обсуждали отвод войск и восстановление дорог, переход под власть
Сеттории земель южнее озера Тамзи, а еще…
— Зачитайте имена тех, кто отправится в Сетторию в роли
дипломатов и будет блюсти интересы Шиссая, — велел господин
Сандо.
Я невольно усмехнулась. Дипломатов, как же. На самом деле это
будут высокородные пленники, гарант мира между странами. Нарушь мы
какую-нибудь договоренность, их головы полетят первыми.
Как победившая сторона, Сеттория потребовала не только земли, но
и залог в лице шести членов благородных семейств. И мой двоюродный
брат должен стать этим залогом. А еще мой близкий друг Рэйдо, внук
самого Главы.
И друг, и братец те еще идиоты и балагуры, но я их искренне
любила. Мы с детства были неразлучны и всегда прикрывали друг другу
спины. Будет ужасно не хватать их смеха и шуток, я все время буду
представлять, как они там, на чужбине, и тосковать.
Я нащупала под столом руки парней и сжала, подбадривая. И пусть
они переросли меня едва ли не на голову, я всегда буду за них
переживать.
Церемониймейстер развернул свиток и начал зачитывать имена. И в
конце, когда я на мгновение прикрыла веки, тишину расколол голос
Грома:
— Мирай О-Таари тоже будет в этом списке. Она отправится с нами
в Сетторию.
Сначала показалось, что я ослышалась. Распахнула глаза,
повертела головой по сторонам.
— Как? Мирай? Не позволю! Моя племянница уже достаточно
настрадалась, не трогайте бедную сиротку! Вы и так забираете моего
сына! — снова вспылил дядя, но глава рода опустил ему на плечо
ладонь.
Уж кем-кем, а бедной сироткой меня назвать было трудно.
— Если это требование победившей стороны… — собственный голос
показался чужим.