Но даже после столь темных времен городок сохранил свой
уникальный характер и привлекал к себе внимание людей. Тянуло их,
словно магнитом. Всем хотелось проникнуться историей и почтить
память тех, кто погиб в этих ужасных временах.
Сочетание несочетаемого. Смерть и жизнь. Зачем стремиться к
опасности и приезжать в Кведлинбург, где за углом поджидал с ножом
одичалый бродяга, заражение и черт знает, что еще? Никто из местных
не мог дать на это ответа. У большинства лишь одно желание —
сбежать куда подальша. А для побега — нужны припасы. Как и для
того, чтобы банально выжить.
И всего этого добра сполна находилось на складе близь рынка.
— Я всё!
— И я!
— Побежали.
Парни ринулись к выходу, откуда и забрались обворовывать чужое
продовольствие.
— Мелкие крысы!
Огромная ошибка. Ошибка, которая могла стоить жизни. Воров
разрешено законом казнить на месте... Дверь за собой мальчишки
закрыть забыли — ведь столь желанна и близка лакомая еда, которую
ждали остальные в Монастыре от их череды вылазки.
Полицейский в облике, вызывающем уважение и доверие (но только
не у наших бедолаг), стоял в дверном проеме. На голове -
широкополая шляпа, украшенная знаком города. На плечах надета
кожаная куртка с металлическими пуговицами, сверкающими в лунном
свете. В руках — длинная трость, которую он использовал для
контроля над порядком в городе. Ботинки изготовлены из прочной кожи
и имели массивные подошвы для защиты от грязи и неровностей дорог.
В целом, форма «Бычары» была не только функциональной, но и
элегантной, что подчеркивало его авторитет и значимость в
обществе...
Ребятам плевать на авторитет и элегантность. Оборванцы в
истерзанном тряпье видели перед собой лишь разъяренного «Бычару», с
залитыми от ярости глазами, готового проколоть своей тростью,
словно рогами, каждого из них.
— Лови!
Самый мелкий из ребят кинул увесистый мешок в широкоплечего
бородатого мужчину.
Не сговариваясь, воришки пробежали мимо озадаченного поимкой
мешка, уронившего смертоносную трость блюстителя правопорядка.
— Благодарю за подарок!
Мальчик, что лишился награбленного, заграбастал в пустые руки
трость, которая в длину почти с него ростом. Прямо в воздухе, еще
на полпути ее полета к земле.
— Отребье, что б вас!
Избавившись от мешка, рефлекторно схваченным руками и закрывшим
обзор, полицейский понял — мальцов и след простыл.