И у меня получилось.
Троицу словно валуном начало давить. И
давление я только усиливал. Не знаю, чем сопровождалась эта «гора»,
которая казалась мне лишь энергетической платформой, но людишки
забились в агонии. Не совсем тот эффект, который был мне
нужен.
Но...
Звон в ушах сбил концентрацию. Боль в
желудке, глотке и висках, не предвещали ничего хорошего. Кровь
хлынула из носа. Тут же — пропитала рубашку и полилась из ушей. Я
захрипел, схватил себя за глотку, словно сам себя пытался задушить
и побежал в ту сторону, куда до встречи с троицей и шел.
Первая же дверь привела меня в туалет
с умывальниками. Смотреть на себя было страшно. Все лицо
кровоточит. Казалось, словно из каждой поры проступали капли.
Волосы склеились, глаза еле открывались, и спасением оказалась
вода.
Она чуть охлаждала внутренний огонь,
но этого было мало. Я даже Петровича перестал слышать, а он все это
время истерил. Советовал. Молился. Но не было толку.
— Похоже, — прохрипел я, — Вот он
конец.
За спиной раздался грохот. В отражение
я увидел Лизу, которая вышла из туалетной кабинки и поправляла
юбку. Сначала она возмутилась. Даже ляпнуть успела, мол, что я
делаю в женском туалете, но затем «прозрела». Поняла, что со мной
что-то не так. Подскочила, попыталась смыть кровь с лица, но ничего
не получалось. Ее становилось только больше.
В момент, когда я поднес пальцы к ее
носу. Чтобы щёлкнуть и разрушить печать, силы покинули меня. Я
рухнул на пол, ударился затылком об раковину, даже разрушил
ее.
Сердце больше не билось. Я услышал его
последний удар, а затем, звук пульсации крови. Она останавливалась,
а все мои телодвижения стали замедляться.
Лиза — истерила. Ревела. Пыталась
понять, что со мной происходит и что ей нужно сделать.
Перед тем как мой разум полностью
отключился, я успел проговорить:
— Ты — печать. Разруши...
На этом. Конец.
Кто бы мог подумать, что я умру, не
прожив заново хоть века. Да и отчего? От собственной
силы?
Смех. Однако...
Мое тело находилось в невесомости в
абсолютной серости, где изредка, проскальзывали вспышки. Словно я
лежал под грозовым облаком, в верхнем слое которого, балуются
нефилимы. Вспышки повторялись, угадывались. Я мог с точностью.
Сказать, в какой стороне и с какой яркостью промелькнет очередная
молния. Но в определенный момент все закончилось.