Наверху утвердили всех, ну, а с теми, на чьих заявлениях визу
«Годен» ставил не я, познакомлюсь в пути…
Признаться, меня объем работ пугал поначалу больше, чем «морской
круиз», но, по нашему хотению, по велению товарища Андропова дела
продвигались в темпе...
…Я хмыкнул только, глядючи, как ловкий Бубликов,
переквалифицировавшись в маляра, выводит на корме новое название:
«BREEZE». Медные, надраенные серп-молот с трубы уже сняли.
Выкрасили ее в светло-синий и расписали по трафарету созвездие
Кассиопеи.
В кармане закурлыкало. Порывшись, я выцепил плашку
радиофона.
- Да?
- Михаил Петрович? Здравствуйте! – послышался осторожный
картавый голос. – Это такой Александров вас беспокоит…
- А-а! Павел Сергеевич! Здравствуйте, рад вас слышать!
- А уж я-то! – взбодрился радиофон. – Михаил Петрович…
- Миша.
- Миша… М-м… Не могли бы вы как-нибудь заехать к нам, в
Комаровку? Что-то сдает Гусь… Тьфу ты… Андрей… Андрей Николаич. Всё
на диване вылеживается, на лыжи еще не вставал…
- Болеет? – выдвинул я версию.
- Да нет… - промямлил Александров. – Похоже, убедил себя, что
выдохся, как математик. Я пробовал его расшевелить, да всё без
толку. А вас он… ну, хоть выслушает!
-Ага… - задумался я. – Так… Я сейчас в Ленинграде… М-м… Ну,
Пулково тут рядом… Буду у вас после обеда!
Тот же день, позже
Московская область, Комаровка
Когда я вылетал в Питер, то оставил машину на стоянке в
Шереметьево. Оттуда и двинул, выдерживая приличную скорость. Меня
подгонял голод, но задерживаться в придорожных кафешках не стал,
иначе в Комаровке перекормят…
Я ехал, а в голове всё вертелась знаменитая максима Лиса: «Мы
всегда будем в ответе за тех, кого приручили». Говорят, что эта
истина взята из старинной арабской притчи, но какая разница?
Приручил, научил, уберег от смерти? Следовательно, судьба
прирученного, обученного или убереженного – на тебе. А я незаметно
спас Колмогорова…
Это должно было случиться весной семьдесят девятого года, ровно
десять лет назад. На дверях в подъезде башни «Л» МГУ, где жил
Андрей Николаевич, стояла мощнейшая пружина. Однажды, возвращаясь
после банкета, академик не придержал тяжеленную створку, и та
нанесла подлый удар – бронзовой ручкой, да по голове. По умнейшей
голове мира!
У Колмогорова развилась болезнь Паркинсона, он лишился зрения и
речи, а в восемьдесят седьмом умер…