- Стоп! – вскочил Гайдай. – Назад! Рита, страстные поцелуи
снимем на Кубе, а пока у нас самый первый! Ты изумлена поведением
зама, ты негодуешь!
- Да, Леонид Иович, - пролепетала актриса, задыхаясь, – я
поняла.
- Представь, что я – нашкодивший кот, - шепнул Видов, ласково
улыбаясь. – А ты веником меня, веником!
- Ладно! – Ритины губы дрогнули в вымученной улыбке.
- Еще раз! – скомандовал Гайдай. – Съемка пошла!
- Тишина в павильоне! – строго прикрикнула звукорежиссер.
- Свет! Мотор! Камера!
- Сцена двенадцать, кадр один, дубль два!
Рита очень старалась. Ее лицо пылало от негодования, рука
замахивалась, чтобы влепить пощечину нахалу, но… слабо, плавно
опускалась - строго по сценарию.
Довольный режиссер крикнул: «Стоп! Снято!» на двадцатом
дубле…
Среда, 15 февраля. День
Ленинград, Балтийский завод
Сухогрузу «Светозар» не исполнилось и пяти годиков, но бывалого
Ромуальдыча он привлек вовсе не младостью лет. При водоизмещении
чуть более шести тысяч тонн судно обладало машинами мощностью
десять тысяч «лошадей», и выдавало двадцать пять узлов на спокойной
воде. Для нашей тайной миссии – замечательный бонус.
И смотрится неплохо – белый верх, черный низ – до красной
ватерлинии. Надстройка была смещена к корме, а всю палубу занимали
крышки трюмов числом три и пара мачт с лебедками.
В общем-то, грузы мы напихаем в первый и третий трюм, а вот
второй, что в районе миделя, прячет большой секрет. Нет, если
заглянуть сверху, то ничего особенного не заметишь. Ну, пара
контейнеров… Огромные ящики, оббитые фанерой…
Чтобы разгадать загадку, надо спуститься вниз, да и вскрыть тару
– там прятался мини-реактор и паровая турбина с генератором, а
хитро заныканные кабели питали четыре блока преобразователя
пространства. Тоже мини.
Ловчее всего мы замаскировали отражатели бета-ретранслятора. Они
торчали наружу – метровые пластины, аккуратно закрашенные эмалью.
Одна на корме, другая в носу, четыре по бортам. Отражатели слились
с прочим моряцким хозяйством, и их никто в упор не видел.
Экипаж набирали тщательней, чем космонавтов. Мне удалось взять с
собой Киврина с Корнеевым; Вайткус с Бубликовым напросились сами. Я
не возражал – без Ромуальдыча никуда, а «Бублик» за зиму здорово…
возмужал, что ли. Дисциплина подтянулась, а присущее Витьке
разгильдяйство упало до нуля.