Девочка шумно сглотнула. Ее тонкая
рука в голоде протянулась к печенью. Полупрозрачная бледная кожа в
слабых лучах солнца, идущих из открытой двери, блеснула какими-то
черно-синими пятнами, и она начала сначала с опаской, а потом
быстрее подходить к автомату.
— Чтоб тебя, мелкая сучка!
Мужчина за стойкой гневно выругался.
Он снова выставил вперед ружье и выстрелил, подняв очередной сноп
осколков.
Он вполне мог задеть девочку. Она
почти вплотную подошла к автомату и испуганно зажмурилась, когда
осколки брызнули во все стороны, но Макс уже не обращал ни на что
внимания.
Юноша резко выскочил из укрытия и в
несколько прыжков преодолел разделявшее их расстояние.
Мужик в панике принялся перезаряжать
ружье, однако в следующий миг в лицо ему с разбегу прилетела
тяжелая подошва армейского ботинка, и он с криком рухнул на
пол.
— Ну что, теперь поговорим? —
спокойно сказал Макс и навел на него пистолет.
— Поговорим. А как же иначе.
Из-за двери на кухню раздался
предупреждающий звук перезарядки.
Макс глянул за спину, не сводя дуло
пистолета с замершего на полу незнакомца. Из-за жестяной двери
выглядывало старческое лицо, прикрытое кепкой с широким козырьком,
а чуть ниже торчала едва заметно винтовка с оптическим
прицелом.
С другой стороны, у входа в
закусочную, у стенки примостился молодой парень, направляя на него
серебристый помповый дробовик, а рядом с коротким револьвером
покачивался толстый пьяный мужик лет сорока в длинном кожаном
фартуке.
— Не боитесь, что я его пристрелю? —
спросил Макс тем же ровным тоном.
Жертва его не двигалась, но по лицу
было видно, что ему ни капли не страшно. На губах его играла
насмешливая ухмылка.
— Да похер, стреляй. Меньше жратвы
тратить, — старик шумно харкнул. — Только тогда не гарантирую, что
смерть твоя будет быстрой и безболезненной.
Макс вздохнул. Упираться было
бессмысленно, поэтому он отбросил в сторону пистолет и поднял
руки.
Мужик вытер кровоточащий нос и
поднялся. Подобрал с земли свою двустволку и пистолет Макса, после
чего отошел на несколько шагов назад, продолжая выцеливать
противника.
Отдадим ему должное, отыгрываться за
тот удар не стал. Проявил цивилизованность и радушие, хоть и
поздновато.
— Генри, глянь-ка, что у него в
сумке, — приказал старик.
Макс едва заметно дернулся. Лицо его
невольно скривилось, превратившись в болезненную мину.