Покончив с туалетом, он вышел в
коридор и накинул на плечи тонкую джинсовую куртку. Стояла поздняя
осень, но погода на улице до сих пор радовала ярким солнцем и
теплом, а вечерами можно было спокойно гулять в легком наряде без
риска подхватить недельную простуду.
Из обуви он предпочитал легкие
спортивные кроссовки из ткани. В отличие от кожи, несмотря на все
преимущества последней, такие отличались большим удобством. Кроме
того, были дешевле, и в случае чего не жалко было попросту их
выкинуть.
В целом, он относился к предметам
одежды по схожей логике и не видел смысла покупать что-то дороже,
чем оно стоило без всяких пустых буковок от именитых брендов. Ну,
либо у него просто не имелось столько денег, и этим он себя
оправдывал. Тоже вариант.
Макс подкинул на ладони связку
ключей. Брелок, миниатюрные круглые часы, тихо постукивал,
отсчитывая секунды. Функциональности в нем не было никакой,
маленькие цифры, едва заметные тонкие стрелки. Если смотреть время,
можно было лишь слегка прикинуть примерный час, не больше. Тем не
менее, юноше он пришелся по душе, напоминая о прошлой жизни.
Макс потушил свет, вышел наружу.
Закрыл за собой дверь, ощущая, как дрожат слегка пальцы правой
руки. Уже привычно, предвещая грядущее.
В подъезде стоял запах жареной
картошки. Видимо, кто-то из соседей решил порадовать себя перед
сном тяжелой пищей. А еще с этажей ниже несло застарелым потом и
мочой.
Приятного мало.
Юноша спустился по лестнице. На
пролете между четвертым и третьим этажами, примостившись аккурат
под закрытым пластиковым окном, сидел некий бомж, тощий старик в
несоразмерной потрепанной куртке, прошедшей, казалось, не одну
войну. Густая нечесаная борода, вся белая и в каких-то колтунах,
почти полностью закрывала морщинистое лицо, а на глаза была
натянута дырявая некогда черная шапка с прилипшими к ней травой и
мелкими сухими листьями.
Бомж сидел, растянув широко ноги в
дешевых полуботинках с отклеивающейся подошвой. На правом ботинке
чернели невысохшие следы жидкости, что тянулись от него аккурат в
угол, где образовали на бетоне огромную желтую лужу. Рядом валялся
пустой пузырек одеколона, чей алкогольный запах едва пробивался
сквозь общее зловоние.
Макс пнул мужика носком кроссовка по
коленке. Тот никак не отреагировал, лишь дернул раздраженно ногой,
продолжая тихо сопеть. Пришлось повторить это действие еще трижды,
чтобы добиться реакции.