Пока я отходил от эмоционального
шока, эта особа успела посмотреть на часы, переместиться за
кафедру, повернуться к классу всем корпусом и одарить учеников
змеиной улыбкой:
- Мне надоело слушать ваше блеяние, и
сегодня я от него отдохну…
Судя по тому, что после этих слов
раздался многоголосый стон, она изрекала нечто подобное не первый
раз, и мои одноклассники знали, о чем вот-вот пойдет речь.
Как выяснилось буквально через
секунду, с этим выводом я не ошибся:
- Сегодня у вас в программе
сочинение. А темой будет…
Тут она, издеваясь, выдержала длинную
паузу, а затем реально удивила оригинальностью названия наших
будущих трудов:
- …ну, скажем, «Логические нестыковки
в поведении второстепенных персонажей романа «Четыре дня в аду
несбыточных надежд»»!
Пока класс вешался, Инна Переверзева
дисциплинированно подняла руку, дождалась разрешающего кивка и
хмуро поинтересовалась, можно ли будет пользоваться
первоисточником.
Учительница презрительно поморщилась,
сделал вид, что размышляет, а потом «проявила великодушие»:
- Если проблемы с памятью и мозгами,
то так и быть, пользуйтесь. У вас два часа на все про все и…
информация персонально для новенького: в моем классе установлена
система контроля траффика любых электронных приблуд, так что не
тратьте время на поиски живых или программных «помощников»!
Я пропустил это дополнение мимо ушей,
ибо учился не ради оценок, соответственно, все задания наставников
делал самостоятельно и предельно добросовестно. Не стал тянуть и с
началом работы: включил личный терминал, создал новый документ,
впечатал в него название, появившееся на большом экране за спиной
Агнии Пантелеймоновны, и выписал в отдельный столбик имена
второстепенных героев произведения. Пока восстанавливал в памяти,
чем себя проявил каждый отдельно взятый, и разбирался в мотивациях,
успел заинтересоваться предложенной темой и… сел на любимого конька
сводного братца, то есть, принялся придираться ко всему и вся. А
минут через сорок, оглядев список недоработок «великого» Николая
Лапина, внезапно вспомнил язвительный отзыв Якова Скрябина,
единственного литературного критика, с мнением которого считался
наш наставник по русской словесности:
«Талант? Бесспорно: сердце
стыло
от вязи слов и ритма
чар…
…два дня. И Коле
надоело!
…но так хотелось
гонорар…»