– Я буду осторожен. Через девять дней я спасу Фила, и помогу
тебе в твоих делах.
На том мы и расстались. В целом, мы поняли друг друга, и это
было очень даже не мало.
Прежде чем заняться поисками матери, я решил навестить Фила,
чтобы принести ему еды и воды, да и вообще проверить как он.
Я взял на кухне курицу, положил её в мешок. Пока шёл,
раздумывал, что нужно будет попросить кого-нибудь присмотреть за
Филом, пока сам я буду отсутствовать. Сначала я вспомнил про Ганса,
но потом решил, что не всякое родительское сердце выдержит, если
сделать его свидетелем вот таких нечеловеческих страданий сына. С
Аделаидой и Лейлой я связываться не хотел, знал, что в итоге
окажется себе дороже... Леона я планировал взять с собой.
Я вошел в подземелье замка Гербертов, мимоходом заметив, что оно
всегда освещалось ровным светом факелов. Мне стало интересно, ведь
кто-то их, должно быть, менял, или это какие-то неперегорающие
факелы. Скорее всего, второе, потому что в темнице я ни разу никого
не видел.
В этом же подземелье находился наш родовой склеп. По идее, там
ведь должны покоиться останки моей казненной матери. В склепе я
никогда не был, надо бы, когда появится время, сходить, взглянуть
на месте ли её тело или исчезло вместе с чудесным воскрешением.
Я повернул в коридор с темницами, прошёл буквально несколько
шагов и замер на месте, как вкопанный. Из камеры Фила слышался
какой-то жутковатый разговор.
– Ты не победишь, медведь! – горячо шептал Фил.
– Я уже победил, – хрипло прорычал кто-то.
– Нет, – противился Фил, – я человек!
– Посмотри на себя! – засмеялся неизвестный. – У тебя шерсть
растет!
– Всё равно... это не я!
– Я это ты! Ты это я!
– Нет!
– Да, – насмешливо прохрипел чужой голос, – прими это, и мы
будем делать великие дела!
Я сжал кулаки. Кто смеет науськивать Фила и почему он не один в
камере? Я подкрался и заглянул в решетчатое окошко двери.
Фил сидел на корточках, закрыв уши руками. В свете факелов
казалось, что под кожей у него что-то ползает, шевелиться. Больше в
темнице никого не было, кроме уродливой горбатой тени на стене, в
которой угадывался силуэт медведя.
– Тебя никто не спасет. Смирись! – опять раздался противный
хриплый голос, раздался не откуда-то, а из груди самого Фила.
– Эрик, он спасет меня! – в отчаянии крикнул Фил.