– Это тот, что наблюдает сейчас за нами? Не торопиться он тебя
спасать, судя по всему, – рассмеялся медведь внутри Фила.
Фил поднял на меня глаза. Я невольно вздрогнул, это были налитые
кровью глаза зверя. Лицо и руки у него по локоть заросли коричневой
шерстью. Он отвернулся и, будто бы стесняясь своего вида, стал
рвать на себе шерсть. Сначала потихоньку, потом, всё более
увлекаясь и наконец, совершенно безумно, с воплями и стонами
принялся вырывать клоки шерсти вместе с кусками кожи.
Потом, словно проиграв эту битву, он кинулся к решетке двери и
хрипя стал биться в нее, лицо его исказила страшная гримаса, сильно
напоминающая медвежий оскал. Дверь, к счастью, держалась крепко и
лишь подрагивала под мощными ударами Фила.
Фил, в очередной раз, с разбегу, ударившись о дверь так, что
кости затрещали, вдруг повалился на пол и затих. Я думал, что он
потерял сознание, но Фил пошевелился и глянул на меня с мольбой в
глазах.
– Эрик, я это я…ещё я, – как-то жалко пролепетал он.
– Ты это, ещё ты. Ему не победить, Фил, ты сильнее его, –
заверил я Фила, но голос у меня предательски дрогнул. – Я спасу
тебя, Фил, не сомневайся!
Так и не решившись открыть дверь камеры полностью, я торопливо
открыл только маленькое окошко, закинув в него мешок с курицей для
Фила, точно он был уже не человеком, а зверем. Стыдясь своего
поступка, я поспешил прочь.
Заботу о Филе я решил поручить Альфреду, у старика были стальные
нервы, он проявил себя человеком честным, справедливым, к тому же,
к Филу он всегда относился по-отечески покровительственно.
Завершив дела связанные с вынужденным заточением Фила,я поспешил
в комнату своей матери, надеясь, во чтобы то ни стало, найти ответы
на свои вопросы.
У материнских покоев я на мгновение замер не решаясь шагнуть
дальше. И в ту же секунду мне в спину ударил откуда-то взявшийся
сквозняк, словно подталкивая меня. Я поёжился.
Затем достал ключ и тяжело, со скрежетом, провернул его в
замке.
Достал ключ и тяжело, со скрежетом, провернул его в замке,
потянул за ручку. Дверь со скрипом, медленно подалась на меня. Я
сделал шаг, переступив порог.
Воздух был спертый, тяжелый. В нос ударила, потревоженная моими
ногами, пыль, я поморщился и чихнул.
Сквозь плотные наглухо задернутые шторы свет почти не проникал и
в комнате царил зловещий полумрак.