"На болотах, говорят, разбойный бог во плоти
гуляет. Поведет бровью - осыпаются стены замков, добро само
выпадает из сундуков, нобили от страха потеют золотом, купцы
- серебром, крестьяне - медью. Сладкое мясо, душистое вино -
нечего больше желать!"
Вот и эти тоже.
Пялятся, как на расписного. Ни слова в
ответ.
За оградой маячит светлая башка и зеленая куртка
Клыка, ждет, что Кай тут начнет распинаться перед
пришельцами, завлекать их болтовней.
Кай смутно помнил, что у найлов в ходу сложные
речи, но голова у него гудела, и слова застревали еще в
желудке. В носу хлюпало.
- Там со вчера вроде козу варили, - буркнул
он, спускаясь и проходя мимо. У замирающих углей стоял котел.
- Валяйте угощаться.
Клык услышал, перекосился, даже вроде плюнул с
досады. Кай зло улыбнулся, и ему сразу полегчало.
Найлы переглянулись и подошли к костру, двое -
носатые, узкомордые - своротили с котла крышку.
Запах остывшей похлебки ударил в нос, в
вареве белели хлопья жира, торчали костями кое-как разрубленные
куски.
Козу вчера выволокли из хибары и тут же прирезали,
потому что Каю приспичило поесть супу. Хозяйка, уродливая
старуха, замотанная в коричневые лохмотья, готовить наотрез
отказалась и заругалась. Ее страховитая то ли внучка, то ли
дочка вообще куда-то сгинула. Заноза накостылял вредной
бабке по шее и взялся варить сам. Кай его стряпню
так и не попробовал, потому что вечером набрался
пьяным и заснул.
А с утра и вовсе не хотелось. Пускай найлы жрут,
наголодались в болотах, как волки. Вон как обтянуло скулы. И
остывшее мясо им нипочем.
Чинно расселись, вылавливают, что приглянулось.
Жирный сок стекает по пальцам, запястьям.
Бабкина дочка или внучка, черт ее разберет, которая
с рассолом приходила, выглядывала из-за угла халупы. Волосы
светлые, как пакля, сверху рогожный капюшон. И чего это
недовольна? Платье не помято, не порвано, синяков не
видать.
Заноза козу зарезал, а шкуру и голову бросил вместе
с кишками. Может девка из-за этого дуется? Лучше бы суп вчера
сварила, дура, лентяйка.
Кай улыбнулся и подмигнул, причмокнув. Девицу как
ветром сдуло. Найлы поглядывали непонятно, ели. Заноза бубнил
в халупе, бабка костерила его басом.
"За каким чертом сам поехал за харчами", - тоскливо
подумал Кай. Правда, в полной сквозняков крепости сейчас было
еще паскуднее.