- Вы это... вот что... знаешь, что!
Он вскочил, плащ взвихрился, подняв тучу золы.
Разбойничьи морды его соратников, повисших на плетне на манер
диковинных украшений, выказывали любопытство. Им тоже было
интересно, сладит их предводитель с гордыми найлами - или
нет?
Не сладил.
- Недосуг мне беседовать. Мы за фуражом
приехали...
Он осекся.
За околицей послышались испуганные голоса.
Взвизгнула и запричитала женщина. И, заглушая все
остальные звуки, залаяли, потом заскулили собаки во дворах,
волной, начиная с ближнего края деревни, того, что упирался в
болото.
Кай переменился в лице и кинулся вон со двора,
оставив гостей. Лайго проводил его взглядом, потом неспешно
поднялся, кивнул своим людям.
У края болот, там где настелили мостки для разных
хозяйственных нужд, а дальше протянулась добротно проложенная
гать из круглых серых бревен, идущая на Вереть, толпился
деревенский люд. Серое, черное, коричневое, женщины кутались
в шерстяные платки. Приблудилась пара детей, опасливо
выглядывающих из-за мамкиных юбок.
Бородатые мужики, мрачные, насупленные, выступили
вперед, один держал рыбацкую сеть, другой - вилы. Мелькали в толпе
дубинки.
Народу становилось все больше,
Кай бесстрашно прорезал толпу, вылетел на мостки,
стуча каблуками. За ним спешил разномастный отряд лесных
удальцов.
Они ждали, стоя прямо на серой ряске.
Маленькие, лупоглазые, с лохматыми, как утиные гнезда,
головенками.
Словно ребенок нарисовал на заборе - углом торчащие
локти и коленки, тощее тельце, кое-как прикрытое травяной
плетенкой, рот до ушей.
Крестьяне сбились в кучу, ощетинились
подручным оружием. Захныкал ребенок, которого нескладеха-мать
толкнула, попятившись.
- Чудь, чудь рыбоглазая из болот полезла, -
забормотали в толпе. - Быть беде.
- Ой, боженьки мои!
Кай подошел к краю настила, нагнулся, с
любопытством пригляделся. Горстка пришлецов пошипела,
засвиристела по-птичьи, сухие серые пальчики трогали
доски.
Чудь повылезала на сушу, облепила парня со всех
сторон. Десяток попятнанных брусничным соком рук
вцепился в край плаща. Страшные малыши стояли, покачиваясь,
изо всех сил растопыривая пальцы ног. Ступни у них были
жутенькие, птичьи, с темными перепонками, намазанные холодной
грязью.