- Я позову вашего слугу?
- Конечно...
Опять он забыл, как ее зовут. По-птичьи
как-то... пеночка... соечка... ах, да...
- Конечно, Ласточка. Скажи, чтобы Ило
пришел.
По обычаю, на пролитие дареной крови
требовалось согласие. Закон строго карал ослушников.
Дареная кровь - драгоценность, которую
воспрещено лить на землю.
Несколько веков назад король Лавен
объединил земли Дара под своей рукой. Несколько веков назад
святая Невена поднесла ему чашу с волшебной кровью в знак
любви. Двенадцать рыцарей выпили - Лавен и его верные. Волосы
их окрасились в сияющие, нечеловеческие цвета, глаза приняли
все оттенки радуги. Болезни обходили испивших стороной, век
удлинился на несколько десятилетий, а смерть приходила
милосердно и быстро, не истощая тело, не туманя
разум.
Божественная, благословленная
кровь...
Лавенги - среброволосые, прекрасные - с тех
пор правят Даром, опираясь на мечи потомков одиннадцати цветных
лордов.
Дареная кровь - неприкосновенна. Даже кровь
бастарда.
Вошел Ило, невысокий, темноволосый, с
темными глазами андаланца - мать Соледаго выкупила его из
рабства несколько лет назад, совсем мальчишкой. Глянул с
беспокойством - в руках недоплетенный кошель. Не любит сидеть
без дела.
- Слушай и запоминай, - сказал Мэлвир,
припоминая принятую формулу.
Лекарка звякала ножами, но что ему звон
стали...
Ило кивнул согласно.
- Разрешаю и велю этой женщине пролить мою
дареную кровь во имя исцеления, - четко сказал Соледаго.
- Я услышал и запомнил, сэн
Соледаго.
Ило посмотрел на хозяина с испугом, заломив
тонкие брови. Раны и увечья не пугали его, но у андаланца было
нежное сердце.
Что не помешало ему нажить клеймо
строптивца на плече, рубцы на запястьях и полосы от плети на
спине.
- Да ладно тебе, Ило, - добродушно сказал
Мэлвир. - Что мне сделается.
А Герт потерял столько крови, что не пришел
в себя и на тот момент, когда Мэлвир уезжал с острова. Лекарь
поил его каким-то кроветворным отваром, вливая снадобье по
капле...
Ило жалобно всхлипнул и Мэлвир счел за
лучшее отпустить парня на улицу, сковырнется в обморок еще. И
так третьи сутки переживает, что драгоценный сэньо помрет от
укуса болотной твари, почернеет и распухнет, и придется везти
его в таком виде матушке, леди Агате.